В формате дебатов эксперты рассмотрели четыре вопроса: форс-мажор, изменение и невыполнение обязательств, исполнение внешнеторговых договор и споры в судах и арбитражах.
Открыла сессию член правления Ассоциации «НП «ОКЮР», директор по правовым вопросам в области науки и инноваций «Филип Моррис Продактс» Юлия Бондаренко. Она отметила, что юристам, компаниям и их контрагентам в условиях пандемии может помочь философия боевого искусства айкидо.
«Оно построено не на противодействии или атаке, а на том, чтобы слиться с энергией противника и перенаправить ее в правильное русло. То есть участники спора вместо того, чтобы бороться, направляют энергию на решение проблемы, находят выходы из сложившихся ситуаций. Это нужно, в том числе, для того, чтобы сегодняшние партнеры не стали конкурентами», – рассказала Юлия Бондаренко.
Директор юридического департамента «Яндекс» Юлия Попелышева обратила внимание присутствующих на то, что контрагентов, которые из-за коронавируса стали должниками, нельзя считать беспомощными. По мнению эксперта, у них есть весомый гражданско-правовой инструментарий для защиты. Прежде всего, они могут просить освобождения от ответственности за неисполнение обязательств на основании 3 части 401 статьи ГК РФ.
«Что же является критериями, которые должна доказать сторона? Мы говорим о непредотвратимости. И вряд ли кто-то будет спорить, что сегодняшняя ситуация была каким-то образом предотвратима лицом, которое вступало в соответствующие обязательства. И, во-вторых, говорим о критерии чрезвычайности. Разумеется, мы имеем дело с обстоятельствами абсолютно чрезвычайного характера. Это подтверждает и практика Торгово-промышленной палаты, которая издает соответствующие сертификаты о форс-мажоре», – объяснила эксперт.
В свою очередь, партнер коллегии адвокатов «Delcredere» Максим Степанчук подчеркнул, что форс-мажор – не панацея для неисполнения обязательств. Он снимает обязательство лишь на время – до тех пор, пока не будет восстановлено нормальное функционирование всех отраслей жизни.
«И так ли много этих форс-мажорных ситуаций? Да, действительно, Торговая палата выдает свидетельства. Но лишь в 5% случаев! То есть в 95% случаев наличие форс-мажорных обстоятельств не подтверждается. А если, допустим, должнику удалось получить такое свидетельство. Спасение это? Нет. Это хороший аргумент в общении с контрагентом – его будет достаточно, чтобы договориться о каких-то иных условиях. Но для суда это лишь одно из доказательств. И он может вполне не согласиться с оценкой тех критериев 3 части 401 статьи при рассмотрении дела, если оно дойдет до суда», – считает Максим Степанчук.
Эксперт заметил, что ситуация с освобождением от обязательств по внешнеторговым договорам еще более сложная и указал на различия подходов стран к борьбе с коронавирусом. В некоторых государствах полностью прекращена работа всех производств, в других предприятия продолжают действовать.
«Из-за этого разного подхода к проблеме может быть и разное правоприменение. Вследствие этого будут по-разному оцениваться и публичные ограничения. Например, если в каких-то странах введен режим чрезвычайной ситуации на государственном уровне, то у нас есть только некие ограничения. Но их правоприменители могут по-разному оценить и решить, можно ли ссылаться на происходящее в нашей стране как на основание для освобождения от обязательств или для их изменения», – резюмировал специалист.
Юлия Попелышева отметила, что в условиях пандемии COVID-19 продолжит развитие судебная практика, связанная с отказом от исполнения обязательств или с их несвоевременным исполнением. Эксперт выразила надежду, что юристы также начнут более ответственно относиться к оговоркам о форс-мажорах.
«Юристы опять пристально взглянут на этот нелюбимый элемент договора. В текущей ситуации преуспели те должники, которые озаботились заблаговременно правильными формулировками. А остальные, наверное, вынесли тяжелые уроки и теперь никогда не будут оставлять эту оговорку на последний момент», – заключила Юлия Попелышева.
Источник изображения: freepik.com
