Одна из сторон спора недовольна судебным решением. Она начинает использовать все способы, чтобы его обжаловать в рамках национальной правовой системы, пока не исчерпывает все доступные средства. Когда предел достигнут, сторона решает обратиться в Европейский Суд по правам человека. Однако уже на первой стадии получает отказ, когда речь идет о стадии приемлемости жалобы. Подобная судьба настигает многих заявителей.
«В чем дело? Можно услышать разные оценки: кто-то, например, считает, что суд просто выбирает наиболее интересные для себя дела. Это, конечно же, не так. Вопрос в соблюдении существующих критериев приемлемости жалобы. Критериев много, каждый может стать самостоятельным основанием, чтобы жалобу отклонили», – объясняет кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Санкт-Петербургского государственного университета Александр Зезекало.
Одними из самых популярных причин для отказа становятся принципы, которые лежат в основе доктрины четвертой инстанции. Доктрина была выработана из-за повторяющейся практики и сейчас применяется на базе статьи 6 Конвенции «Право на справедливое судебное разбирательство». Пункт 1 гласит, что каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство.
ЕСПЧ даже ведет отдельную статистику по делам четвертой инстанции. Так, в 2016 году около 10% всех жалоб были признаны неприемлемыми именно по этому основанию. Название доктрины прямо указывает на ее суть. В национальных правовых системах существует несколько уровней для пересмотра единожды разрешенного судебного спора. В среднем, их три. Таким образом, доктрина говорит о том, что суд не может встраиваться в эту систему в качестве еще одной дополнительной инстанции, то есть четвертой.
Есть еще одна категория дел, которые отклонялись на основании доктрины. Например, в деле о языках в Бельгии (Case «relating to certain aspects of laws on the use of languages in education in Belgium» v. Belgium, 23 July 1968) Европейский Суд постановил, что он не может принимать на себя роль национальных компетентных органов.
«То есть в основе доктрины четвертой инстанции лежит принцип субсидиарности, в соответствии с которым суд не должен подменять собой национальные суды. Если он будет это делать, то это будет выходить за рамки его компетенции. Кроме того, ЕСПЧ неоднократно говорил, что национальный судья всегда находится в лучшем положении, нежели судья международный, как в отношении оценки доказательств, так и в отношении толкования норм материального и процессуального национального права», – говорит Александр Зезекало.
Иногда Европейский Суд высказывает и иные соображения, которые могут быть положены в основу четвертой доктрины. Это процессуальная экономия, различная ответственность национальных судей и судей Европейского Суда – было бы несправедливым, если бы ЕСПЧ мог бы всякий раз так просто отменять решение национального суда и принимать за него новое, отмечает доцент.
Традиционный пример признания жалобы неприемлемой, когда заявитель не согласен с исходом разбирательства и приходит в ЕСПЧ со словами: «Нарушена норма материального или процессуального права, принято неправосудное решение, мы просим изменить его и принять новое». При этом зачастую заявители могут отправлять в Европейский Суд те же самые аргументы и доводы, которые они высказывали перед национальными судами. В большинстве случаев подобные заявления признают жалобой четвертой инстанции.
Например, в деле Garcia Ruiz v. Spain Европейский Суд подчеркнул, что в его функции не входит рассмотрение ошибок в факте и в праве, предположительно допущенных национальным судом. «Но здесь есть оговорка. Она касается тех случаев, когда эти ошибки привели к нарушению прав и свобод, защищаемых Конвенцией. Например, если решение, которое обжалуется, является очевидно произвольным. Это редкий случай, и речь будет, скорее, идти о статье 6 Конвенции», – поясняет Александр Зезекало.
Существуют и другие редкие случаи. Например, когда суд вынес решение на основании закона, из содержания которого напрямую вытекает вмешательство государства. Также иногда могут не быть соблюдены права, в частности, когда сторонам спора не были предоставлены процессуальные гарантии. В совокупности с иными обстоятельствами дела подобные случаи тоже могут рассматриваться как необоснованное вмешательство в права, гарантированные Конвенцией и конкретно статьей 1 Протокола № 1.
Подробнее о применяемости статьи 1 Протокола № 1, случаях конвенционных нарушений государствами своих обязательств, а также допустимости вмешательства в вопросы собственности – в лекции Александра Зезекало.
Фото: Adrian Grycuk
