Из истории информационно-коммуникационных систем
Охрана информационно-коммуникационных систем (искусственного интеллекта и больших данных) – сфера права крайне молодая. Более того, она все еще находится в разработке, причем на национальном уровне взгляды на нее разнятся, а на международном – хоть и едины, но довольно консервативны.
Объяснить причину такой неоднозначной позиции по отношению к охране искусственного интеллекта и больших данных довольно сложно. Первые документы касательно интеллектуальной собственности появились еще в XIX веке: Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений (1886 год) и Парижская конвенция по охране промышленной собственности (1883 год).
«До середины XX века научно-технический прогресс оказывал весьма незначительное влияние на систему охраны интеллектуальной собственности. В частности, в 1961 году появляются новые объекты смежных прав – это фонограммы и передачи наземного эфирного вещания. Но со второй половины XX века начинается принципиально новый этап научно-технического прогресса – развиваются информационные технологии и концепция информационного общества. И ключевым фактором развития информационного общества стали именно информационно-коммуникационные технологии», – рассказывает Валентина Талимончик.
Публикации по проблемам использования искусственного интеллекта в правоприменении и юридической профессии стали появляться в 80-е годы XX века. Однако впервые об информационных технологиях как о полноценном объекте защиты интеллектуальной собственности заявила Окинавская хартия глобального информационного общества в 2000 году.
«Это объект, который не учитывается ни в Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, ни в Парижской конвенции об охране промышленной собственности», – поясняет эксперт.
Кроме того, Окинавская хартия установила, что защита прав интеллектуальной собственности на информационные технологии имеет важное значение для продвижения нововведений, связанных с IT, развития конкуренции и широкого внедрения новых технологий.
В современных исследованиях поднимаются вопросы и правосубъектности, и ответственности относительно информационно-коммуникационных систем. Однако, по наблюдениям Валентины Талимончик, таких исследований очень мало, меньше, чем следовало бы. «Действительно, специалисты в области международного права не очень интересуются этой проблемой», – считает специалист.
Модели охраны информационно-коммуникационных систем на национальном уровне
Какая охрана для искусственного интеллекта и больших данных будет наиболее адекватной (то есть соответствующей уровню научно-технического прогресса)? «Чтобы разобраться в этом вопросе, я стала искать сходные объекты. Так, близким объектом искусственного интеллекта являются компьютерные программы, а больших данных – базы данных», – объясняет Валентина Талимончик.
В начале 60-х годов XX века правовая охрана программного обеспечения осуществлялась на национальном уровне. В это время в США начали применять патентную охрану, однако первоначально Бюро патентов и торговых марок отказала в патентовании программ для компьютеров, относя их к умственным объектам, то есть идеям.
«Но здесь вмешалась судебная практика. В 1968 году апелляционный суд по патентным и таможенным делам сформулировал вывод о патентоспособности компьютерных алгоритмов и программ», – говорит директор Legal Studio.
Однако такой подход продлился недолго. Со второй половины 70-х годов XX века отношение к правовой охране программного обеспечения изменилось на универсальном уровне, когда в 1978 году Консультативной группой правительственных экспертов Международного бюро ВОИС были разработаны «Типовые положения по охране программного обеспечения».
«Типовые положения предусматривали, что компьютерные программы должны быть оригинальными в смысле авторского права. А чтобы быть оригинальными, они должны быть результатом собственных творческих усилий их создателей. Кроме того, компьютерные программы теперь не надо было регистрировать, патентовать, им, по сути, предоставлялась авторско-правовая охрана. В результате из патентных законов ряда европейских государств было исключено программное обеспечение как патентоспособный объект. Был установлен прямой запрет на его патентование. Концепция авторско-правовой охраны компьютерных программ стала основой для разработки международных договоров», – поясняет Валентина Талимончик.
В отношении баз данных ситуация развивалась более однозначно. В большинстве национальных законодательств (например, Франции, Швейцарии, ФРГ) для баз данных предусматривается авторско-правовая охрана, причем регистрируются они как «книги». Конечно, на практике правоприменения сразу возникли сложности с употреблением некоторых терминов. Бюро США решило данную проблему так:
- при регистрации баз данных выдвигаются менее жесткие требования к оригинальности;
- под публикацией бюро понимает воспроизведение программы в форме, воспринимаемой или доступной человеческим глазам;
- первой публикацией считается дата продажи программы или предложения для продажи потребителям;
- копии программ могут содержаться в машинописном виде, на дискетах, в интерфейсах; главный критерий – создание на языке, доступном человеческому понимаю.
Международно-правовые проблемы охраны информационно-коммуникационных систем
В 2017 году японский исследователь Мизуки Хошегучи обобщил практику судов по патентной охране искусственного интеллекта в трех странах (Франция, США, Япония). Он пришел к выводу, что суды единообразно реагируют на новые технические достижения. Они видят критерий новизны и полагают, что всякое новое техническое достижение должно охраняться патентным правом.
В этом контексте интерес представляет дело компании McRO, Inc., которая разработала автоматическую анимацию синхронизации губ и выражения лица в компьютерной графике для создания характера. Федеральный суд США посчитал этот способ графики патентоспособным, поскольку он не приводит к абстрактной идее.
Валентина Талимончик отмечает, что пока что позиции судов ряда государств о патентоспособности искусственного интеллекта не переходят в общемировую тенденцию. В международном праве главным источником, который содержит нормы по охране информационно-коммуникационных систем, является Договор ВОИС об авторском праве от 20 декабря 1996 года. В нем закрепляется, что компьютерные программы и базы данных охраняются авторским правом. Причем компьютерные программы охраняются как литературные произведения (в значении статьи 2 Бернской конвенции), а базы данных – как сборники, и только при условии, что они содержат элементы интеллектуального творчества.
«Для охраны интеллектуальной собственности на универсальном уровне характерен консерватизм. Международное право пошло по пути приспособления норм Бернской конвенции, которая принята в 1886 году, к особенностям регулирования новых технологий. Договор ВОИС 1996 года является специальным соглашением к Бернской конвенции. Причем большинство норм Бернской конвенции, разработанных еще в XIX веке, не утратили своего значения, актуальности и продолжают применяться к компьютерным программам и базам данных», – резюмирует специалист.
Еще одним документом, регулирующим охрану информационно-коммуникационных систем, является Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС). Однако во многом он дублирует договор ВОИС. Причем если договор ВОИС – это универсальный международный договор, которые создает правовой режим, то ТРИПС – это многосторонний договор в рамках ВТО международной организации закрытого типа на универсальном уровне.
Авторская позиция
Подводя итог, Валентина Талимончик признает, что на сегодняшний день в отношении компьютерных программ и баз данных все-таки сложился на универсальном уровне правовой режим авторско-правовой охраны. Однако он недостаточно учитывает специфику охраняемых объектов. Она заключается в том, что искусственный интеллект по своей структуре сложный объект и не может быть приравнен к простой компьютерной программе, как это происходит в международных правовых актах.
По мнению эксперта, есть два решения это проблемы. Первое – патентная охрана, однако больших перспектив Валентина Талимончик здесь не видит. «Есть практика отдельных государств, но есть и статья 52 Европейской патентной конвенции, которая прямо запрещает патентовать компьютерные программы, методы и способы. Если на универсальном уровне будет признана патентная программа, это приведет к пересмотру всех региональных патентных конвенций, а это очень сложно сделать», – прогнозирует специалист.
Второй вариант – отдельный акт к Бернской конвенции, который будет регулировать информационно-коммуникационные системы как сложный объект (к сложным объектам сейчас относятся кинематографические произведения, теле- и аудиовизуальные форматы, сайт, театральные постановки). Такой документ будет гармонизировать региональные положения. Государствам будут даны ориентиры, и в своих национальных законодательствах им будет предоставлена довольно большая свобода.
«Решить задачу международно-правовой охраны могла бы и Всемирная организация интеллектуальной собственности. Но ВОИС очень осторожно к этому относится», – говорит эксперт.
Во время своего выступления на одной из сессий Ассамблей государств-членов ВОИС генеральный директор ВОИС Фрэнсис Гарри упомянул проблему охраны данных и интеллектуальной собственности в системе информационных систем. «Полагаю, что было бы неплохо развернуть в организации дискуссию по этим сложным вопросам. Не берусь утверждать, что мир близок к разработке каких-то новых правил. Сейчас речь идет не столько о том, чтобы дать ответы, сколько о том, чтобы поставить правильные вопросы», – сказал тогда Фрэнсис Гарри.
Таким образом, на данный момент международное право не просто не ставит задачу разработки новых документов, а только готовится к их обсуждению.
Подробнее о международно-правовой охране информационно-коммуникационных систем – в лекции Валентины Талимончик.
