Овца — не хабалка
Жительница одного из городов Пермского края обратилась в суд с требованием о компенсации морального вреда после того, как другая назвала ее «овцой». Иск был отклонен, поскольку суд первой инстанции не счел слово прямым оскорблением и не нашел его в словарях брани. Истец не согласилась с вердиктом и подала апелляцию. Была проведена лингвистическая экспертиза, которая установила, что в конкретном контексте слово «овца» имело негативно-оценочный смысл и использовалось для унижения. На основании этого апелляционный суд отменил решение первой инстанции и обязал ответчицу выплатить истице 20 тысяч рублей.
Если слово «овца» признали оскорбительным, то слово «хабалка» — нет. Так, Красноярский районный суд отменил штраф за это неоднозначное высказывание соседки в чате Telegram, не увидев состава административного правонарушения. Он посчитал, что слово «хабалка» не является неприличной формой выражения, а эмодзи-клоуна никак нельзя отнести к циничному сравнению. Кроме того, в материалах дела отсутствовало экспертное заключение, подтверждающее оскорбление.
Филолог, лингвист, эксперт, культуролог Оксана Мизко поясняет, что решение о том, какое слово признать оскорбительным, а какое — нет, принимается судом в зависимости от коммуникативной ситуации.
«Допустим, в знакомой дружеской компании вы обращаетесь друг к другу, используя слова «козел», «овца», «идиот», «пес» или вообще нецензурную лексику, но никому не приходит в голову идти с этим в суд. Другое дело, когда вы называете так незнакомого человека», — рассказывает специалист.
Апеллировать униженный и оскорбленный будет к статье КоАП 5.61, где указано, что «оскорбление — это унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной или иной форме, противоречащей общепринятым нормам морали и нравственности».
Слово как оружие
Эксперты разнятся в мнении относительно «черного списка» слов, за употребление которых можно попасть под статью. Директор агентства «Невидимка» Петр Сухоруких считает, что любое высказывание может стать оружием.
«Унизить человека можно даже с самыми безобидными словами», — говорит он.
К.ю.н., доцент Финансового университета при правительстве РФ Оксана Васильева приводит примеры из судебной практики, где такие выражения, как «тупая овца», «одноглазый козел», «кобыла» и им подобные, несмотря отсутствие нецензурной лексики в строгом смысле, были признаны судами оскорбительными в силу их грубой, вульгарной природы и унизительного смысла, цинично противоречащего правилам поведения и требованиям общечеловеческой морали.
«В этих случаях доказывалось, что данные слова используются не для констатации фактов, а как инструмент психического насилия, целью которого является дискредитация личности в глазах окружающих и нанесение ущерба ее самоуважению», — рассказывает Оксана Васильева.
По словам спикера, процесс доказывания представляет собой комплексную задачу. Это требует установления всех признаков состава правонарушения. А лингвистическая экспертиза играет ключевую роль в фиксации неприличной формы высказывания. И только суд выносит решение на основе всех доводов и аргументов.
Решает контекст
Оксана Мизко рассказывает, что в ходе лингвистических экспертиз специалисты не только устанавливают наличие неприличных форм высказывания, но также изучают контекст.
«Так, часто обсценная лексика несет функцию связки слов, вроде вводной конструкции «да он, б..ть, совсем берега попутал». Здесь нет прямой номинации собеседника, а слово из пяти букв просто усиливает высказывание», — поясняет она.
Живой пример о том, как важен контекст, приводит издатель, литературный агент, редактор Мария Райдер.
«Один из наших авторов в изданной экспертной книге использовал слово «вор» в адрес должностного лица. Само слово не является оскорбительным, если используется в нормативном или нейтральном плане (например, описывает действие). В этой ситуации суд доказал, что слово имеет оценочный, уничижительный контекст и признал его оскорблением (статья 5.61 КоАП РФ)», — вспоминает она.
Похожая история из практики спикера была связана с выражением «с г...ом связываться не хочу». Фраза была использована в интервью, вошедшее в издаваемый сборник.
«Мы убрали ее из текста до печати: выражение безобидно в бытовых описаниях, но при указании человека становится унизительной формой», — поясняет она.
Петр Сухоруких делится кейсом, связанным с конкуренцией. В отношении ресторана его заказчика недруги писали отзывы в духе «у поваров «авторский» подход к свежести продуктов».
«Формально — не оскорбление. Но мы доказали, что это системная атака (многочисленные однотипные комментарии с пустых аккаунтов за короткий срок), и площадка их удалила», — говорит он.
Оксана Васильева провела анализ сложившейся судебной практики и лингвистических исследований, применяемых в рамках судебных экспертиз, и выделила устойчивые категории лексики, употребление которой в отношении конкретного лица с высокой степенью вероятности может быть расценено как оскорбление. Их пять:
- Нецензурная (обсценная) лексика, включающая узкий круг матерных корней и всех их производных, которые в правоприменительной практике однозначно признаются неприличной формой.
- Обширный пласт бранной, вульгарной и грубой лексики, не относящейся к нецензурной, но обладающей ярко выраженной негативной и унизительной коннотацией: например, «подлец», «урод», «придурок» и т.п.
- Зооморфные метафоры, используемые для негативной характеристики человека путем сравнения с животным и указания на его отрицательные качества: «свинья» (нечистоплотность), «осел» (глупость), «корова» (неповоротливость), «кобыла», «шакал».
- Слова и выражения, обозначающие социально осуждаемую или антиобщественную деятельность: «жулик», «вор», «мошенник», а также их эвфемизмы, такие как «женщина легкого поведения» или «интердевочка».
- Стилистически сниженные наименования, порочащие человека по различным признакам, например, «алкашка», «дебилка» и т.п.
«При этом необходимо подчеркнуть, что даже употребление слов, входящих в указанные группы, не всегда образует состав правонарушения. Например, их использование в качестве междометия, не адресованное конкретному лицу, или в рамках художественного произведения может не квалифицироваться как оскорбление», — поясняет эксперт.
Она отмечает, что решение о том, есть ли в высказывании признаки неприличной формы, принимает суд, рассматривая все доказательства в совокупности. Важную роль играет заключение лингвистической экспертизы — она оценивает не отдельные слова, а всё высказывание целиком, с учётом контекста. Поэтому вместо поиска «списка запрещённых слов» следует ориентироваться на общий принцип: недопустимо использовать выражения, которые по смыслу или тону унижают честь и достоинство другого человека.
Изображение создано Freepik, www.freepik.com
