У отца почти нет шанса оставить ребенка при разводе
Уже не один год в России, как и во всем мире, особое внимание общественности привлекают к вопросам о защите прав женщин и матерей в семье. Это, безусловно, оправдано. Однако, как отмечает председатель МКА «Коллегия адвокатов Виктории Данильченко» и преподаватель МГИМО Виктория Данильченко, роль отцов при этом сильно принижается.
Между тем, Концепция государственной семейной политики в РФ до 2025 года важной задачей ставит пропаганду в стране отцовства, формирование позитивного образа отца. Она также предполагает реализацию социально-образовательных программ для повышения социальной роли мужчины в качестве родителя.
«Защищая права отцов, мы защищаем права ребенка на общение со своим папой. Общение с обоими родителями — это право ребенка на то, чтобы вырасти гармоничной личностью, которая чувствует, что нужна как маме, так и папе», — уверена эксперт.
В реальной жизни мужчины при разводе регулярно сталкиваются с дискриминацией со стороны бывшей жены, родственников и общества. Им не дают ни общаться с ребенком, ни участвовать в его воспитании. Кроме того, подчеркивает Виктория Данильченко, по статистике, при разводе родителей российские суды в 95% случаев оставляют детей с матерью.
Материнские манипуляции
Если мужчина убедил суд в том, что он имеет право на общение с ребенком, ему предстоит столкнуться с еще одной проблемой — убедить в этом бывшую жену и ее родственников.
Как рассказывает председатель Ростовской областной коллегии адвокатов «Паритет», специалист по семейному праву Надежда Швырева, нередко отец, который получил исполнительный лист и желает провести время с ребенком, «наталкивается на стену». Многие женщины заранее готовят детей к визиту второго родителя, поэтому, ребенок выходя к отцу, может сказать: «Папа, я не хочу с тобой общаться». В результате ребенок становится жертвой маминых манипуляций, объясняет адвокат.
Получив такой ответ, отец идет к приставам и просит обеспечить доступ к чаду. Пристав начинает проводить регулярные встречи, составляет акт совершения исполнительных действий, в которых указывает, что ребенок не желает общаться с папой. Заставлять его насильно идти на контакт с отцом пристав, конечно, не может.
«Уже на данном этапе блокируется вероятность исполнения вступившего в законную силу решения суда. Пристав-исполнитель попытается привлечь психолога, который попробует найти контакт и обеспечь хоть какую-то коммуникацию между ребенком и папой. Но, как правило, решение суда содержит информацию о том, чтобы папа общался с детьми по субботам или воскресеньям. Ни один муниципальный бесплатный психолог в выходные не работает», — говорит Надежда Швырева.
Есть возможность обратиться к платному психологу, но, как отмечает эксперт, матери часто пишут заявление об отказе совершения исполнительных действий с участием психолога. Принудить ее разрешить подобные встречи без дополнительных разъяснений решения суда невозможно. На этом заканчивается вся процедура исполнения таких решений, подытоживает адвокат.
Как защитить права отца на общение с ребенком
По словам Надежды Швыревой, механизмов преодолеть сложившийся режим много, но далеко не всегда они работают. Если папа вступил на путь борьбы за своих детей, он должен заранее понять, что путь будет очень длинным и потребует немало сил.
Первый способ защиты своих прав — взыскание исполнительского сбора.
«Если пристав пришел на место проведения встречи, установил, что мама каким-либо образом препятствует ей, он может вынести постановление о взыскании. Суммы смешные, от 1000 до 5000 рублей. Обычно они никого не пугают, но на основании этого постановления, если оно не оспорено, у пристава, комиссии по делам несовершеннолетних, ПНД, прокурора есть право на составление протокола по статье 5.35 КоАП в отношении родителя, который уклоняется от исполнения решения суда», — рассказывает специалист.
Тем не менее, если мама хорошо юридически подкована, она просто не будет являться на составление протокола, либо на судебное заседание к районному судье. Срок давности по статье 5.35 КоАП — всего два месяца, так что легко сделать так, чтобы дело закрыли. Этим пользуются многие недобросовестные родители, отмечает адвокат.
Второй механизм — пункт 3 статьи 66 Семейного кодекса, который говорит о том, что в случае, если один из родителей злостно уклоняется от исполнения решения суда об определении порядка общения с ребенком, суд может вынести решение о передаче ребенка второму родителю, но с учетом мнения самого ребенка.
К сожалению, в реальности решений по пункту 3 статьи 66 СК суды почти не выносят, так как сами формулировки этой нормы препятствуют ее применению, поясняет Надежда Швырева. Во-первых, если из десяти раз, когда отец пришел на встречу с ребенком, мать позволила увидеть сына или дочь хотя бы дважды, ее действия не будут квалифицировать как злостные.
«Во-вторых, вынесение такого решения — право суда, а не обязанность. Суды, как всегда, исходят из мотива «Вроде как с мамой лучше» и не выносят решения. В-третьих, передача ребенка возможна только с учетом мнения ребенка. Здесь мы приходим к проблеме Parental alienation syndrome (PAS) – Синдром родительского отчуждения», — рассказывает эксперт.
Синдром основан на манипуляции сознанием ребенка, за счет которой из его памяти искореняются положительные, а иногда и все воспоминания о втором родителе. Представьте, ребенок находится с матерью 24 часа в сутки, постоянно слыша негативные высказывания об отце. В итоге он сам начинает верить, что «папа плохой». Так складывается ситуация, когда ребенок пытается оборвать отношения с отцом. Преодолеть это отчуждение фактически невозможно, утверждает Надежда Швырева.
Еще один механизм, который можно попытаться использовать, — статья 77 Семейного кодекса. Она говорит о том, что, в случае, если интересы одного из родителей противоречат интересам ребенка, то суд вправе отобрать его и передать на воспитание другому. Сделать это могут с лишением или ограничением родительских прав, но это происходит не во всех случаях.
«Не знаю, что нужно сделать, чтобы доказать, что невозможность общаться с ребенком негативно влияет на его интересы. Вероятно, необходимо получить множество заключений от психолога. Трудность есть и здесь — для этого надо иметь доступ к ребенку», — предупреждает специалист.
В любом случае, эта норма более действенна, чем тот же пункт 3 статьи 66 СК РФ, так как есть судебные прецеденты, которые доказывают ее результативность. Последнее положительное решение было принято в Екатеринбурге. Там суд определил центр психологической помощи населению как место для общения отца с ребенком. К этому процессу привлекли психолога-медиатора. Оплачивать встречи должен был папа. Это один из механизмов, который позволил вырвать ребенка из манипуляции другого родителя и который получилось применить в жизни.
При этом Надежда Швырева напоминает: несмотря на то, что многие инструменты не работают, это не повод не пытаться их использовать.
«Работая с 2003 года в системе адвокатуры, я точно знаю, что у нас любое решение возможно и невозможно одновременно. Судебная практика знает больше, чем знает закон. Мы можем получить совершенно неожиданные решения, потому что на это будет влиять и личность судьи, и личность адвокатов, и личности истца с ответчиком, и позиция органов опеки и попечительства. Поэтому я за то, чтобы использованы были все способы защиты», — говорит эксперт.
С какими проблемами сталкиваются отцы в судах при определении места жительства ребенка и как в таких случаях защитить свои права — в круглом столе «Институт отцовства в России: проблемы реализации прав и обязанностей».
Источник изображения: www.pexels.com
