Суррогатное материнство как торговля людьми
В 2020 году в городе Одинцово Московской области был обнаружен труп новорожденного ребенка, рожденного суррогатной матерью и переданного представителям московской организации для его последующей «продажи» за пределы России. Также в квартире были найдены трое малолетних детей без соответствующих документов. Эти дети тоже были рождены суррогатными матерями, но для граждан Филиппин. Расследование вызвало большой общественный резонанс, было возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности») и пунктов «б», «г», «з» части 2 статьи 127.1 УК РФ («Торговля людьми»).
Это не единственная подобная история. В июне 2020 году было возбуждено уголовное дело также по статье «Торговля людьми» после обнаружения в Москве пятерых младенцев, рожденных неустановленными суррогатными матерями для граждан Китая. В октябре 2020 года было возбуждено другое уголовное дело по части 1 статьи 109 УК РФ: в ходе расследования в городе Коммунар Ленинградской области был обнаружен труп ребенка, также рожденный суррогатной матерью для китайских граждан.
Эти и другие схожие дела стали причиной создания законопроекта, который запрещает иностранцам и лицам без гражданства пользоваться услугами суррогатных матерей в России. Мнение профессионального сообщества относительно этого запрета различное. Так, адвокат «Инфралекс» Ирина Зимина предлагаемую норму не поддерживает и считает отрицательной стороной законопроекта. Председатель МКА «Коллегия адвокатов Виктории Данильченко» и преподаватель МГИМО Виктория Данильченко в ходе круглого стола Legal Academy «Будущее суррогатного материнства в России», напротив, в этой части поддержала инициаторов поправок, так как, по ее словам, в России уже сформировался рынок экспорта детей, рожденных суррогатными матерями.
Партнер Pen&Paper, руководитель практики Особых поручений (Sensitive Matters) Екатерина Тягай подходит к данной инициативе с другой стороны. «Когда они [авторы проекта] доходят до обоснования, почему конкретно предлагается то, что предлагается, на поверку выясняется, что нет, на самом деле рынок не сформировался. Они сами опровергают собственный тезис, с которого начинают. И опровергают его не конкретными цифрами, которые здесь были бы очень уместны. На самом деле хотелось бы знать, каковы масштабы проблемы с разных ракурсов и разной оптики. Нет, они говорят как раз противоположное. Что мы не знаем, сколько суррогатных матерей, мы не знаем, сколько семей, которые к ним обратились, мы не понимаем, какое из них количество иностранцы, и мы не видим, какое количество детей в результате уезжает за рубеж и что с ними там дальше становится», – отмечала юрист в ходе дискуссии на площадке Legal Academy.
С точки зрения Екатерины Тягай, это важное замечание: такую «домашнюю работу» нужно было провести до того, как предлагать законопроект. По ее мнению, триггером к обсуждению сложившейся ситуации и внесению данного законопроекта послужил не проведенный анализ матчасти и упомянутое «домашнее задание», а некие громкие дела, в том числе уголовно-правовые, которые к семейному праву не имеют никакого отношения.
Вопрос вызывает и то, можно ли вообще приравнивать коммерческое суррогатное материнство к торговле людьми. По мнению адвоката и партнера BGP Litigation Виктории Дергуновой, вряд ли. Как отмечает юрист, торговля людьми – это преступление, предусмотренное статьей 127.1 УК РФ. Для торговли людьми человек должен совершить действия, которые состоят в передаче человека одним лицом другому лицу (лицам) за денежное вознаграждение. Законодатель же определяет суррогатное материнство как вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям.
«Действующее законодательство не содержит запрета на включение в такой договор условий о вознаграждении суррогатной матери за вынашивание, рождение и передачу ребенка биологическим родителем. Таким образом, договорная природа отношений, кровное родство потенциальных родителей и рожденного ребенка исключают состав преступления, предусмотренного ст. 127.1 УК РФ вне зависимости от того, была ли программа суррогатного материнства коммерческой или осуществлялась на безвозмездной основе», – считает Виктория Дергунова.
Однако, как замечает Ирина Зимина, хотя суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка по договору, согласно нашему закону, на деле договор с таким наименованием отсутствует в Гражданском кодексе РФ. «Поэтому такой договор можно отнести к непоименованным договорам, к которым применяются нормы пункта 2 статьи 421 ГК РФ, в соответствии с которым регулирование таких договоров осуществляется согласно общим положениям гражданского законодательства об обязательствах и договорах. Существует несколько подходов в определении сущности договоров суррогатного материнства и сопоставления их условий с условиями договоров купли-продажи, возмездного оказания услуг. Поэтому возникают сравнения коммерческого суррогатного материнства с торговлей людьми», – поясняет эксперт.
Еще больше ограничений и все больше вопросов
Закон о запрете иностранцам пользоваться услугами суррогатного материнства – не единственный проект, который может начать регулировать данную сферу. Уже существует текст проекта Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части регулирования вопросов суррогатного материнства». Документ пока не внесен в Государственную Думу, но уже вызвал массу критики со стороны профессионального сообщества.
Особое внимание привлекла норма об ограничении круга лиц, которые имеют право воспользоваться программой суррогатного материнства. Согласно его положениям, потенциальными родителями могут быть только:
- граждане РФ или лица, имеющие вид на жительство;
- супруги;
- не ранее, чем через год после регистрации брака;
- не старше 55 лет и не младше 25 лет.
«Введение возрастного ценза в целях участия в программе суррогатного материнства представляется неубедительным в силу отсутствия каких-либо правовых требований к возрасту, когда то или иное лицо может стать родителем в принципе. Исходя из текста законопроекта также неясно, распространяется ли указанное требование на обоих супругов или только на одного из них, в связи с чем его принятие может оказать существенное влияние на семейную жизнь супругов, имеющих значительную разницу в возрасте», – говорит Виктория Дергунова.
По словам эксперта, в текущей редакции норма также не позволяет понять порядок исчисления годичного срока состояния в браке: должен ли брак продлиться год к моменту рождения запланированного ребенка или к моменту заключения договора с суррогатной матерью, или к моменту непосредственного начала реализации программы суррогатного материнства медицинским учреждением?
«Вопросы также вызывает нечетко сформулированный запрет «любой коммерческой агентской или иной коммерческой посреднической деятельности» в отношениях суррогатного материнства. В качестве альтернативного предложения представляется введение обязательного лицензирования деятельности подобных посреднических (агентских) организаций, что позволит упорядочить их деятельность и повысить уровень их ответственности», – добавляет Виктория Дергунова.
В то же время авторы законопроекта, с точки зрения экспертов, предлагают и некоторые положительные инициативы. По мнению Ирины Зиминой, это запрет на рекламу суррогатного материнства, ведение реестра применения технологий суррогатного материнства и нотариальное заверение договора суррогатного материнства.
Последнее особенно значимо, так как в России до сих пор суррогатная мать – это последнее лицо, которое решает судьбу ребенка. Как поясняет юрист, в соответствии с пунктом 4 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации, а также пунктом 5 статьи 16 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» лица, состоящие в браке между собой и давшие согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка при предоставлении документа, выданного медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия суррогатной матери на запись указанных супругов родителями ребенка.
Таким образом, фактически закрепляется право суррогатной матери в записи акта о рождении ребенка записать матерью ребенка себя, если после рождения ребенка она не захочет отдавать его генетическим родителям и захочет оставить себе, отмечает Ирина Зимина.
«Само по себе введение нотариальной формы договора суррогатного материнства должно заменить существующий институт выдачи суррогатной матерью согласия на запись биологических родителей родителями рожденного ею ребенка и установить презумпцию наличия такого согласия, выданного в момент удостоверения нотариусом договора суррогатного материнства, путем его подписания. И именно такой договор должен стать основанием для внесения записи о потенциальных родителей (потенциального родителя) в качестве родителей ребенка в книги актов гражданского состояния вне зависимости от воли какой-либо из сторон договора по заявлению любой из них», – объясняет Виктория Дергунова.
Однако все еще остается открытым вопрос по поводу ситуаций, когда от ребенка отказываются родители-заказчики. Подобные случи происходят, так, в 2010 году родители отказались забирать одного ребенка из двойни, потому что второй имел генетическое заболевание. А в 2015 году в Волгограде семья отказалась забирать родившуюся девочку у суррогатной матери, потому что их не устроил пол ребенка. Как действовать в подобных случаях и кто должен брать на себя ответственность за жизнь ребенка: генетические родители, суррогатная мать или государство?
По мнению профессора кафедры «Гражданского права» УрГЮА и партнера коллегии адвокатов «Частное право» Аркадия Майфата, это точно должен быть не последний вариант. «Почему государство, если у нас есть субъекты, которые на определенной стадии желали наступления этих последствий? У нас и так есть брошенные дети, и государство, естественно, их не бросает, берет на свое обеспечение. Но тут есть конкретные субъекты. Понятно, что у суррогатной матери есть такое же право, как у любой матери, от него отказаться, как у нас иногда это происходит. Но опять-таки, это не должно быть простым путем», – считает профессор.
С точки зрения Ирины Зиминой, данный вопрос очень сложный и его нужно решать комплексно, в том числе, возлагая ответственность на генетических родителей. При этом Виктория Дергунова считает, что предлагаемая норма о нотариальной форме договора суррогатного материнства может помочь решить данную проблему. Документ может стать основанием для внесения записи о потенциальных родителях (потенциального родителя) в качестве родителей ребенка в книги записи актов гражданского состояния вне зависимости от воли какой-либо из сторон договора по заявлению любой из них, в том числе по требованию органа опеки и попечительства в целях защиты прав и законных интересов рожденного ребенка в случае смерти суррогатной матери, генетических родителей или отказа обеих сторон от регистрации его рождения, говорит юрист.
Тем не менее, по словам Виктории Дергуновой, это предложение невозможно без введения требования о проведении молекулярной генетической экспертизы на определение наличия генетического родства между рожденным суррогатной матерью ребенком и биологическими родителями в императивном порядке. «Нередки случаи рождения суррогатными матерями детей, имеющих генетическое родство не с биологическими (потенциальными) родителями, а с самой суррогатной матерью и ее супругом. Также возможно закрепление процедуры заблаговременной (до рождения ребенка) передачи нотариусом органам записи актов гражданского состояния сведений о применении программы суррогатного материнства с целью исключения возможности злоупотреблений со стороны генетических родителей и суррогатных матерей», – говорит эксперт.
Регулирование до полного исчезновения
Проблемы разработанных законопроектов не только в том, что в них есть неоднозначные нормы, а также пробелы и неточности с медицинской и юридической точек зрения, но и в том, что в них все еще отсутствуют ответы на многие важные вопросы. Это, например, вопрос общих принципов суррогатного материнства. «Природы, предмета, существенных условий, юридической характеристики, содержания и формы договора суррогатного материнства, что приводит к многочисленным дискуссиям в обществе относительно этичности этого метода ВРТ. Например, регулирующие какой вид договоров нормы должны применяться к договору суррогатного материнства: оказания услуг, подряда, аренды, купли-продажи? Должен ли договор быть безвозмездным, или его возмездная природа предполагается? Что именно является его предметом: передача ребенка или только его вынашивание и рождение?», – рассуждает Виктория Дергунова.
По ее мнению, также все еще остаются за скобками вопросы формы и срока дачи согласия суррогатной матерью на передачу ребенка; последствий отказа обеих сторон от рожденного ребенка; регулирования на случай смерти или распада семьи (расторжения брака) биологических родителей до рождения ребенка; способов защиты сторон от неправомерных действий друг друга и нарушения принятых на себя обязательств по договору.
На сегодняшний день существуют и действующие законы, регулирующие эту сферу, – части 1 и 2 статьи 55 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Приказ Минздрава России от 31.07.2020 № 803н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению», пункт 4 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации, пункт 5 статьи 16 Федерального закона «Об актах гражданского состояния». Вместе с тем, даже вкупе с двумя новыми законопроектами, данных норм недостаточно для полноценного регулирования института суррогатного материнства.
«Налицо скудность правового регулирования данного вопроса. Поэтому, с моей точки зрения, несколько разрозненных упоминаний в действующем законодательстве о программе суррогатного материнства не могут отражать в полной мере взаимоотношения сторон по данному вопросу. Взаимоотношения суррогатной матери, генетических родителей и, рожденного в результате применения программы суррогатного материнства, ребенка необходимо урегулировать в отдельном законе», – считает Ирина Зимина.
Сейчас же, как отмечал в ходе дискусии на площадке Legal Academy юрист и менеджер социальных проектов по поддержке семьи Сергей Ратников, в связи с громким московским делом и неожиданной инициативой законотворцев мы наблюдаем лишь то, как институт суррогатного материнства приближается к полному исчезновению.
Источник изображения: Leah Kelley/Pexels
