В России брачные договоры до сих пор не получили большой популярности, однако их неоднозначная репутация вполне объяснима. «После почти 100 лет Советского Союза, где максимум, что люди делили – автомобиль «Жигули», это неудивительно», – говорит Олеся Петроль. Сейчас ситуация начинает меняться, и брачные договоры постепенно отвоевывают свое место в среде гражданско-правовых сделок. Однако цели заключения данного типа договоров в России все еще довольно специфичны, если сравнивать, например, с Европой.
«В Европе брачные договоры заключают для того, чтобы заранее определить имущественные последствия распада брака и избежать колоссальных расходов на сложный длительный процесс раздела имущества», – объясняет Олеся Петроль. Однако в России цели заключения брачных договоров можно разделить по категории честного и нечестного супруга:
- честный: для изменения режима общей совместной собственности или избежания сложностей с несовершенной российской системой доказывания добрачного имущества (фактор наличных накоплений);
- нечестный: из-за недобросовестных намерений оставить второго супруга в случае распада ни с чем или защитить имущество от требований кредиторов.
При этом, если попытка посредством брачного договора спастись от кредиторов не всегда работает, то желание оставить второго супруга с пустыми карманами с помощью российского права легко осуществить.
Причина этого заключается в очень простом механизме заключения брачного договора. «Чаше всего супруг обращается к знакомому юристу, тот быстро выдает какой-то документ на две, максимум пять страниц. В документе устанавливается раздельный режим имущества. Словами описывается все имущество и оговаривается, что оно остается зарегистрированным на того, на кого зарегистрировано и ныне, и присно, и во веке веков. Супруг бежит радостно к нотариусу, тот зачитывает документ вслух, – все готово», – поясняет специалист.
В Европе этот процесс в несколько раз сложнее. В первую очередь, каждый из супругов должен найти независимого консультанта, то есть в деле задействованы два юриста, каждый из которых не может быть даже предположительно предвзятым. Далее начинается длительный процесс раскрытия имущества. Скрытие абсолютно исключено. Если юрист засомневается в полноте данных, он просто откажется подписывать договор, если же данный факт вскроется уже во время суда, то на документ не будут обращать внимания во время вынесения решения. Также в договоре содержатся формулировки о том, что каждый из супругов проинформирован об имуществе другого, длинный список имущества отдельно прикладывается к документу.
Только после длительной подготовки начинается непосредственно процесс составления договора. В нем указываются детали брака и развода: от того, на какой случай заключается договор, до того, достаточно ли заявления одного из супругов о том, что семья распалась, или нужно предъявление иска о разводе в суд.
Заметим, что помимо брачного договора, в России существует соглашение о разделе имущества. Различия их совсем не большие. Соглашение о разделе охватывает только ретроспективный раздел имущества. Брачный же договор допускает как ретроспективный, так и перспективный раздел.
Если договор между супругами был заключен, его можно оспорить по обычным гражданско-правовым основаниям (например, противоречие закону, принуждение, угроза). Однако, как отмечает Олеся Петроль, работает этот механизм в России катастрофически. «Разброс практики судов общей юрисдикции огромен, и как таковая вторая апелляционная инстанция в России отсутствует. Это пока неразрешимая ситуация, из-за чего практика судов общей юрисдикции находится в таком беспорядке», – считает юрист.
Так, доказать принуждение в судах общей юрисдикции практически невозможно. Единственное основание, которое будет иметь вес, – приговор уголовного суда. Для примера, в Европе юристу достаточно заметить психологическое давление, уговоры или неприятную атмосферу, чтобы признать договор опороченным.
Кроме того, есть еще одно основание, которое позволяет оспорить брачный договор – неблагоприятное положение одной из сторон. «Что подразумевается? Первое – если супруг не получил по брачному договору ничего. Второе – если он получил только долги. Во всех других ситуациях: когда, например, супругу-миллионеру достается гараж, а второму супругу все миллионы, по российскому законодательству это не считается неблагоприятным положением. На такие случаи у суда даже есть формулировка – целью брачного договора является изменение режима общей совместной собственности. Поэтому неравноценное разделение имущества в брачном договоре не является показателем крайне неблагоприятного положения», – отмечает Олеся Петроль.
Стоит также отметить, как исчисляется исковая давность по требованиям о признании брачного договора недействительным как ставящим одну из сторон в крайне неблагоприятное положение. По закону срок давности – один год с момента, когда один из супругов узнал о нарушении. По мнению Олеси Петроль, это не совсем очевидный критерий, поэтому интересно определение ВС РФ от 20 января 2015 года (№5-КГ14-144), которое создало определенный прецедент.
Разводилась пара, которая состояла в браке 20 лет. Гагаринский районный суд Москвы разделил имущество в соответствии с брачным договором, несмотря на специфически сформулированное положение: «в случае расторжения брака по инициативе Сафаряна (мужа), либо в результате его недостойного поведения (супружеская измена, пьянство, хулиганские действия), имущество, нажитое во время брака и относящееся к общей совместной собственности супругов, переходит в собственности Карапетян (жены)». Муж в процессе заявил, что брачный договор он не подписывал, подпись под договором не его, у нотариуса по этому поводу он не был и, в конце концов, такой договор ставит его в крайне неблагоприятное положение. Таким образом, он заявлял и оспоримость, и ничтожность. Его супруга в ответ заявила об истечении исковой давности.
Суд согласился с супругой, ни одна апелляционная инстанция не обращала внимания на то, что муж до развода вообще не знал о существовании договора. В итоге судебная коллегия ВС РФ этот вопрос разрешила и указала, что в такой ситуации исковую давность нужно считать с того момента, когда супруг узнал или должен был узнать о том, что в результате реализации условий брачного договора он попал в крайне неблагоприятное имущественное положение. То есть для таких ситуаций существует особый порядок исчисления исковой давности.
Таким образом, видно, что в рамках заключения брачного договора российское законодательство допускает множество лазеек и возможность злоупотреблять своим положением финансово сильного супруга: в России нет ни нормального раскрытия имущества перед заключением брачного договора, ни института контроля за справедливостью условий брачного договора. «На мой взгляд, институт брачных договоров в российском праве сильный, и даже чересчур сильный, потому что он несбалансированный», – резюмирует юрист.
Больше о российских институтах семейного права – в лекции Олеси Петроль.
