Поручитель с долгом, заемщик — банкрот
Поручитель оказался в ситуации, когда банк списал заемные средства с него, а не с изначального клиента кредитной организации. Тогда у первого появилось право требования к заемщику, но тот вскоре обанкротился с успешным списанием всех долгов. Поручитель при этом не предъявил требование в деле о несостоятельности. ВС подчеркнул, что в такой ситуации долг «сгорает» вместе со всеми остальными, и поручитель не вправе предъявить требование после завершения банкротных процедур. В деле разобралась юрист по банкротству физических лиц компании «Финансово-правовой альянс» Евгения Боднар.
Она отметила, что должник может быть освобожден от требований кредиторов, не заявленных в самой процедуре. Но «спастись» от обязательств заемщик не сможет, если у него обнаружат недобросовестное поведение или, если он имеет априори «несписываемые» требования: алименты, неразрывно связанных с личностью кредитора, и от текущих требований. Освободиться также нельзя и от требований, о которых кредиторы не знали и не должны были знать к моменту завершения процедуры.
«В рассматриваемом кейсе сложности у судов возникли с определением сути требования поручителя. Во-первых, оно было названо регрессным, в то время как по смыслу статьи 365 ГК РФ, оно является суброгационным, т.е. по сути нового обязательства не возникает, а исполнивший обязательство поручитель получает весь объем прав первоначального кредитора», - отметила Евгения Боднар. Как показывает практика, вопрос соотношения регресса и суброгации в делах время от времени возникает. Напоминание о том, что эти два понятия несут разные правовые последствия, ВС изложил в определении № 304-ЭС18-23831(6,7).
Учитывая, что процедуру банкротства должник завершил в июне 2020 года, а поручитель выплатил долг только в декабре 2020 года, Девятый кассационный суд общей юрисдикции счел, что поручитель не мог знать о наличии у него права требования, сочтя его регрессным (т.е. по сути новым обязательством).
«Однако этот аргумент несостоятелен, так как имеет место продолжение уже существовавшего обязательства. Проверили и довод относительно того, что требование поручителя может быть текущим. Однако оно не отвечает логике статьи 5 Закона о банкротстве. Более того, этот вопрос разобран именно на примере поручительства в п.12 Постановления Пленума ВАС РФ №63 от 23.07.2009, подтвердившим, что при перемене лиц в обязательстве требование не преобразуется в текущее», - продолжает юрист по банкротству физических лиц компании «Финансово-правовой альянс».
Так, суды выяснили, что поручителя надлежащим образом не уведомили ни сам должник о подаваемом заявлении о несостоятельности, ни финансовые управляющие должника уже после реализации имущества, о необходимости заявить свои требования в реестр требований кредиторов.
«На момент рассмотрения дела еще действовал п.52 Постановления Пленума ВАС РФ №42 от 12.07.2012 г., который разрешал поручителю, требования к которому уже были просужены, включаться в реестр требований кредиторов основного заемщика с будущим требованием. Это была довольно сложная правовая конструкция», - комментирует специалист.
В 2023 году правила обновили в Постановлении Пленума ВС РФ №26 от 29.06.2023 г., где подтвердили возможность поручителя участвовать в деле о банкротстве основного должника, в том числе если он не погасил долг полностью. Требования поручителя и первоначального кредитора в непогашенной части в таком случае, заметила Евгения Боднар, теперь учитываются как единое консолидированное требование.
«Сначала полностью покрывается непогашенная часть первоначального кредитора, а затем, при наличии средств, часть поручителя. Это должно упростить жизнь поручителей, оказавшихся в подобных ситуациях», - резюмировала она.
Реклама со звуком
ООО «Оберон» распространило звуковую рекламу с использованием светодиодного экрана на внешней стене здания кинотеатра, чем привлекло внимание Федеральной антимонопольной службы (ФАС). ФАС выписала Обществу предписание,чтобы вторая сторона прекратила нарушать закон. ООО «Оберон» с этим не согласилось и направило заявление в арбитражный суд. Суд первой инстанции, оставив без изменения постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, требования общества удовлетворил. Но Верховный Суд все же встал на сторону ФАС. В деталях дела разобрались эксперты «Сферы».
Согласно пункту 3.2. Федерального закона «О рекламе», распространение звуковой рекламы с использованием звукотехнического оборудования, монтируемого и располагаемого на внешних стенах, крышах и иных конструктивных элементах зданий, строений, сооружений, не допускается. В законе также обозначено определение рекламы – это информация, распространенная любым способом, в любой форме, с использованием любых средств, адресованная неопределенному кругу лиц и направленная на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке.
«Из буквального толкования нормы статьи можно сделать вывод о том, что не допускается монтировать на внешних стенах здания колонки, динамики и прочие устройства, способные воспроизводить звук, тем самым рекламируя тот или иной товар, или услугу», – отмечает Адвокат, управляющий партнер Адвокатского бюро Москвы «Матюнины и Партнеры» Олег Матюнин.
Если копать глубже, то законопроект, регулирующий рекламу, внесли в Госдуму еще в конце 2020 года. Старший юрист юридической фирмы Seven Hills Legal Наталия Спицына отмечает, что свой путь в Госдуме нововведения преодолели примерно за полгода, что довольно недолго, и вступили в силу уже 25 августа 2021 года.
«Ранее распространение звуковой рекламы из оборудования, расположенного на стенах и крышах зданий, было допустимым, если такая реклама не нарушала санитарные нормы по уровню шума. Однако многие жители были недовольны тем, что они вынуждены прослушивать одну и ту же информацию непрерывно много раз в течение дня. Законодатели в своей пояснительной записке даже указывали на то, что такая навязчивая звуковая реклама приводит к росту социальной напряженности», – рассказывает Наталия Спицына.
Что касается дела с участием ООО «Оберон», то Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда, рассматривая кассационную жалобу антимонопольного органа, отметила следующее. В рассматриваемом разбирательстве по решению антимонопольного органа нарушением признано использование светодиодного экрана, при котором передача звука транслируемой на экране рекламы производилась посредством колонок, подключенных к компьютеру и размещенных нестационарно возле входа в здание кинотеатра. Суд отмечает, что рассматриваемый запрет на распространение звуковой рекламы призван обеспечить тишину и покой граждан, создать благоприятную окружающую среду и санитарно-эпидемиологическое благополучие население, в связи с чем следует принимать во внимание все обстоятельства, связанные с распространением рекламы, не ограничиваясь лишь установлением способа размещения звукопередающего устройства.
С мнением ВС согласен адвокат Олег Матюнин, поскольку Конституция РФ провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.
«Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием, ввиду чего позиция ВС РФ полностью соответствует Конституции РФ и публичным интересам», – сказал управляющий партнер Адвокатского бюро Москвы «Матюнины и Партнеры».
Также в деле, замечает Наталия Спицына, Суд справедливо указал, что при применении положений Закона о рекламе необходимо учитывать цель соответствующего правового регулирования, то есть защита граждан от избыточного шума, а не, например, охрана внешнего вида фасадов зданий от установки на них звукового оборудования.
«Учитывая это, довольно логичным выглядит вывод ВС РФ о том, что указанный запрет должен распространяться и на рекламу из колонок, размещенных на ступенях здания. Иное толкование могло бы привести к злоупотреблениям со стороны рекламодателей и рекламораспространителей, стремящихся обойти ограничения Закона о рекламе. Кроме того, ВС РФ особо отметил, что звук, исходящий из колонок, был синхронизирован с видео, а следовательно, такие видео, транслируемые как раз на внешней стене здания, и звук колонок составляют единый информационный объект», – отметила эксперт.
Допустимой звуковой рекламой, замечает старший юрист юридической фирмы Seven Hills Legal, является реклама, которая воспроизводится через колонки внутри магазинов.
«Интересно также отметить, что в 2021 году ФАС выпускал разъяснения относительно ограничений к распространению звуковой рекламы – Письмо ФАС России от 02.11.2021 № КТ/93622/21. В этом Письме ФАС, в частности, указывал на то, что колонка, воспроизводящая рекламу, которая закреплена на столбе, прочно связанным с землей, подпадает под рассматриваемый запрет. Хотя, сейчас эти разъяснения формально утратили силу, общий посыл данного письма ФАС, видимо, все еще отражает позицию правоприменительных органов», – резюмирует специалист.
Исковая давность
Компания «БГ» в течение 6 лет публиковала в своих новостях фотографии Издательской группы «ВК-медиа». Когда вторая сторона узнала об этом, то обратилась в суд. Но ответчик заявил о применении исковой давности: раз снимки публиковали полгода назад, то истец должен был узнать о нарушении с момента размещения фото на сайте. Но ВС РФ не поддержал компанию «БГ» и обязал ее предоставить доказательства того, как группа узнала или должна была узнать о нарушенном праве более трех лет назад. Разъясняющий ситуацию комментарий «Сфере» дал советник, глава практики IP и цифрового права SEAMLESS Legal Владислав Елтовский.
Срок исковой давности – это классический ограничительный срок в гражданском праве, в течение которого можно предъявить требование в суд. Он устанавливается для поддержания стабильности гражданского оборота и исключения предъявления исковых требований с неоправданно длительной задержкой.
«По общему правилу срок исковой давности составляет три года. Важно, что этот срок считается с момента, когда лицо узнало (или должно было узнать) о нарушении своих прав и об ответчике. Момент исчисления срока устанавливается таким образом в связи с тем, что между моментом нарушения права и моментом его выявления может быть значительный временной разрыв», – сказал эксперт.
Так, текст судебного решения гласит, что истец обнаружил факт публикации в апреле 2020 года, а иск был подан в октябре 2020 года. На этом основании суд признал, что исковые требования были предъявлены в пределах срока исковой давности. Ответчик же, заявив, что оппонент должен был узнать о нарушении ранее, не смог предоставить этому никаких доказательств.
Суд объяснил, что для исчисления срока исковой давности важен не день публикации, а день, когда правообладатель узнал о нарушении.
«Что касается доказывания, то тут ситуация зависит от конкретного дела. Бремя доказывания распределяется таким образом, что каждая сторона должна подтвердить те обстоятельства, на которые она ссылается, а добросовестность другой стороны предполагается. Таким образом, ответчику недостаточно просто заявить об истечении срока исковой давности, но и нужно подтвердить, что истец знал о публикации ранее. Например, если бы истец, являющийся издательской группой, ранее делал ссылки на сайт ответчика или на материалы, признанные нарушающими права, то это явно свидетельствовало бы о пропуске исковой давности.
В этом деле таких доказательств представлено не было, что и позволило суду рассмотреть исковые требования», – завершил Владислав Елтовский.
Скриншоты
Соавтор литературы и курсов по нумерологии обратилась в суд с жалобой на владельца сайта, который перепродавал ее работы. К доказательствам истец приложила скриншоты переписки, но суды трех инстанций не признали скриншоты в качестве доказательства без наличия на это оснований. ВС РФ постановил повторно рассмотреть дело. Своим мнением на дело поделился советник, глава практики IP и цифрового права SEAMLESS Legal Владислав Елтовский.
Активные осуждения насчет того, считать ли скриншоты доказательством в суде, начались еще несколько лет назад. Нарушения в интернете уже не являются чем-то новым, поэтому такой способ «доказывания» все чаще стал фигурировать в материалах дела.
Для того, чтобы снимок экрана «легализовать», необходимо было обращаться к нотариусам для заверения контента, чтобы исключить споры о реальности доказательств. Позднее и Суд по интеллектуальным правам выработал позицию, что скриншот является допустимым доказательством и без нотариального заверения, если можно установить кто его сделал, на каком ресурсе, а также точную дату и время. А в 2019 году и вовсе подход СИПа подтвердили Постановлением Пленума Верховного суда.
«Позиция по скриншотам является довольно стабильной, и юристы активно их используют на практике, чтобы доказать нарушения. Безусловно, если скриншот содержит недостоверную информацию, то этот факт можно указывать (а скриншоты оспаривать) в ходе рассмотрения спора. В деле, упомянутом в обзоре Верховного суда, эта позиция также подтверждается. Суть разбирательства состоит в том, что, по какой-то причине, суды трех инстанций не признали скриншоты в качестве доказательства без наличия на это оснований. Верховный суд постановил повторно рассмотреть дело, так как скриншоты могут выступать в качестве надлежащего доказательства, и суды должно их принять в таком качестве либо обосновать почему они являются ненадлежащим доказательством», – заключил спикер.
Музыку в студию
ВС рассмотрел дело, где автор музыкального произведения обнаружил, что на официальном сайте Первого канала в эфире телепередачи «Поле чудес» заиграла его композиция. О подробностях рассказала «Сфере» юрист практики IP и цифрового права SEAMLESS Legal Елизавета Исаева.
После попадания песни в эфир телепередачи автор обратился в суд и подал жалобу на телевизионный канал с требованием удалить все материалы, содержащих песню, в том числе в интернете, а также взыскать компенсацию. Суды трех инстанций отказали в удовлетворении исковых требований, основываясь на том, что Первый канал:
- получил по лицензии от РАО (Российское авторское общество) право на сообщение песни в эфир;
- получил лицензию на использование выпуска телепередачи, в котором исполнялась спорная песня.
Поэтому суды посчитали, что включение музыкального произведения в состав телепередачи не является самостоятельным способом его использования. Но ВС не согласился с таким решением. Дело в том, что организации эфирного вещания хотя и могут самостоятельно определять содержание телепередач, но не вправе свободно использовать произведения любым способом (в т. ч. путем переработки, использования в составе сложного произведения) и в любой форме без согласия правообладателя. Кроме того, включение музыкальных произведений в состав телепередачи не является самостоятельным способом их использования.
«В данном деле имело место не сообщение песни в эфир, а использование песни при создании телепередачи и последующее сообщение в эфир именно этой телепередачи.То есть включение музыкального произведения в состав сложного объекта (телепередачи) является отдельным способом использования. А сообщение в эфир песни в составе телепередачи не может приравниваться к сообщению самой песни в эфир», – заметила Елизавета Исаева.
Эксперт акцентирует внимание на том, что Первый канал перед тем, как транслировать телепередачу и размещать ее в Сеть, должен был получить разрешение автора на включение его песни в состав телепередачи.
«Таким образом, Верховный суд РФ, направив дело на новое рассмотрение, в очередной раз подсветил важность соблюдения авторских прав на произведения, включаемые в состав сложного объекта», – подчеркнул специалист.
А у автора спросили?
В аналитической статье на сайте Минстроя России разместили фотографию без согласия автора. Первая инстанция частично удовлетворила иск правообладателя. Вторая и апелляционная инстанции же встали на сторону госоргана. Причины: истец не доказал авторство, а фото вместе со статьей были получены Минстроем от новостного издания – информационного агентства «Русская служба новостей», которое презюмируется в качестве правообладателя фотографии. Суды также обратили внимание, что фотография доступна для скачивания на других сторонних ресурсах, и ни в одном из них не содержится информации об истце как авторе. Но у ВС другая позиция в этом разбирательстве. О деталях дела рассказала Алиса Михеева, юрист практики интеллектуальной собственности SEAMLESS Legal.
ВС отправил на новое рассмотрение конфликт вокруг фотографии, взятой без разрешения автора, указав, что суды не обосновали, по какой причине пришли к выводу, что правообладателем спорной фотографии является СМИ, а не истец.
Стоит отметить, что Интернет не является местом, открытым для свободного посещения, а значит – фотографии, находящиеся в Сети, не могут быть свободно использованы.
«В последние годы даже появилось такое понятие, как «фототроллинг»: правообладатели намеренно выкладывают свое фото на разных открытых ресурсах, в том числе на сайтах, позиционирующихся как базы бесплатных фотографий, а затем ищут случаи неправомерного использования своих фотографий и предъявляют иски к нарушителям. Такое поведение, хоть и не является в полной мере добросовестным, законом не запрещено», – отметила Алиса Михеева.
Кроме того, факт отсутствия на фотографии или ином произведении знака охраны авторского права или имени автора также не является обстоятельством, оправдывающим свободное использование произведения. Тот, кто хочет использовать фотографию, находящуюся в открытом доступе, обязан предпринять все разумные меры, чтобы добросовестно установить личность правообладателя и запросить у него согласие на использование произведения.
«Так, в рассмотренном Верховном Суде деле фотография была включена в платные банки фотографий (стоковые площадки): соответственно, у ответчика была возможность уточнить информацию об авторе через эти площадки», – резюмировал специалист.
