Я сейчас не говорю про российский международный арбитраж (например, в МКАС при ТПП РФ), речь идет именно про разбирательства в иностранных арбитражных учреждениях. Это не какая-то российская особенность, похожая ситуация и за границей. Как в свое время шутил профессор Лукас Мистелис, «международный арбитраж – это как секс: многие о нем говорят, но очень немногие им на самом деле занимаются».
Поскольку мне посчастливилось заниматься международными арбитражами и представлять интересы клиентов в различных иностранных третейских судах, я решил собрать некоторые из известных мне подобных мифов и развенчать их на основании своих знаний о предмете и собственного опыта в серии авторских колонок «Мифы и правда о международном арбитраже».
Сегодня поговорим о роли арбитражного учреждения и мифах о его возможной предвзятости.
Мне нередко приходилось слышать от клиентов что-то вроде «мы как-то судились в арбитраже при SCC / ICC / LCIA (можно заменить на любое учреждение по вкусу), мы проиграли, больше мы туда не пойдем». Последние шесть лет по известным причинам часто приходится слышать: «в европейские учреждения мы ни ногой, там русских не любят, поэтому никакого справедливого разбирательства там мы не получим». Давайте разберемся с обоими утверждениями по порядку.
Итак, вы проиграли дело в SCC / ICC / LCIA, поэтому больше туда свой спор не отдадите. В большинстве случаев такое суждение основывается на неверном понимании функции арбитражного учреждения. Дело в том, что оно не разрешает спор, поэтому не может принять решение в пользу одной или другой стороны; спор разрешает состав арбитража.
Чем же занимается арбитражное учреждение? Если коротко, то оно:
- принимает просьбу об арбитраже (или иной документ об инициировании арбитражного разбирательства),
- направляет ответчику информацию о начатом против него арбитраже,
- принимает от сторон регистрационные сборы и авансы на покрытие арбитражных расходов,
- принимает какое-то участие в назначении арбитров (например, назначает председательствующего или единоличного арбитра),
- передает дело в руки арбитрам, рассматривает вопросы об отводах (если таковые заявляются),
- следит за соблюдением сроков вынесения решения,
- проверяет проект решения на соответствие формальным требованиям,
- направляет сторонам решение, подписанное арбитрами,
- и выплачивает арбитрам их гонорары из уплаченных сторонами авансов.
Какие-то арбитражные учреждения могут делать больше (например, замыкать на себя всю коммуникацию между сторонами и арбитрами, как МКАС при ТПП РФ, или осуществлять более углубленную проверку решения, как ICC), но не будут вмешиваться в то, какое решение по существу спора принимают арбитры. Сказанное относится к арбитражным учреждениям с признанной международной репутацией, которые обычно и администрируют крупные международные споры. Наверняка, в мире существуют и другие «арбитражные учреждения», которые контролируют процесс принятия решения полностью, а арбитры только формально его подписывают. Но в отношении таких учреждений и мифы не появляются.
Всегда стоит четко разделять, что именно в ICC / LCIA / SCC вам не понравилось. Иногда могут не нравиться действия самого арбитражного учреждения, например, когда оно отказывается предоставить вам как ответчику дополнительное время для представления вашего ответа на просьбу об арбитраже. Само по себе это неприятно, но редко влияет на исход спора по существу.
Вы можете быть недовольны размером арбитражных сборов, поскольку шкалу сборов всегда устанавливает арбитражное учреждение. Однако размер сборов обычно довольно предсказуем и его можно оценить заранее. Кроме того, в ведущих арбитражных учреждениях стоимость разбирательства редко будет отличаться кардинально.
Наконец, можно предъявить претензии к тому, кого арбитражное учреждение назначит председательствующим или единоличным арбитром. И все же такие претензии справедливы лишь тогда, когда вы можете быть уверены, что иной способ формирование состава (например, когда председатель выбирается назначенными сторонами арбитрами) обеспечил бы лучший состав арбитров. Увы, ошибиться с выбором арбитра может каждый.
Так или иначе, претензии к арбитражному учреждению оправданы лишь постольку, поскольку имеют место какие-то огрехи в администрировании процесса, за которые отвечает именно учреждение. При этом нужно понимать, что установление процедуры рассмотрения спора, разрешение вопроса о принятии или непринятии доказательств, оценка доказательств и вынесение решений (процессуальных и по существу) – это задача состава арбитража. Поэтому если вы несогласны с какими-то действиями или решениями из перечисленного, то претензия у вас на самом деле к конкретным арбитрам, а не к арбитражному учреждению. А плохие арбитры, увы, могут быть везде.
Теперь обратимся к тезису о возможной предвзятости европейских арбитражных учреждений по отношению к российским участникам процесса. Сразу оговорюсь, что я сейчас не о санкциях как таковых (об их влиянии на арбитраж мы поговорим отдельно), а о именно о некой предвзятости в связи с якобы созданным западной прессой образом «ужасных русских».
Начнем с того, что даже если бы страх от «действий ужасных русских» действительно пронизывал секретариаты всех европейских арбитражных центров, у них было бы слишком мало возможности для проявления своего «праведного гнева» в отношении всего российского. Как мы уже обсудили, все функции арбитражных учреждений являются исключительно административными. Они не определяют процедуру рассмотрения спора, не оценивают доказательства и не принимают решение по существу – это все делают арбитры.
При этом не существует такого понятия как «арбитр ICC» или «арбитр LCIA» – у ведущих европейских арбитражных учреждений нет «рекомендательных списков» арбитров и нет никакой эксклюзивности в отношении того, по чьим правилам арбитр может разрешать споры. На практике можно говорить об одной большой «касте» международных арбитров, которые рассматривают споры по регламентам самых разнообразных арбитражных институтов, то есть пул возможных арбитров будет в определенной степени одним и тем же во всех арбитражных институтах (что европейских, что азиатских, кстати).
Есть и весьма прагматичная причина, почему арбитражные учреждения не будут предвзяты к российским сторонам. Не нужно забывать, что они работают на высококонкурентном рынке, где репутация независимого и эффективного института является главным аргументом для «увеличения продаж». Если арбитражное учреждение начнет отказываться от дел с участием сторон, которые ему по какой-то степени не нравятся, то оно быстро лишится заметной части существующих споров. Например, LCIA оценивает, что дела, связанные с Россией, обычно составляют порядка 10 – 15% от общего числа новых дел, если учитывать оффшорные юрисдикции, а в SCC российские стороны являются вторыми после шведских по количеству дел, в которые они вовлечены.
Но что будет намного хуже для учреждения, оно отпугнет стороны из других стран, уверенных в своей «сомнительной» репутации. Разумеется, на место потерявшего долю рынка арбитражного учреждения сразу нашелся бы менее политизированный арбитражный институт-конкурент. Ни одно разумное арбитражное учреждение никогда не пойдет на это, даже если очень захотело бы.
За последние 6 лет я провел немало арбитражных разбирательств за российские стороны в разных европейских арбитражных учреждениях и ни разу не столкнулся ни с чем похожим на дискриминацию. Разумеется, это исключительно мой опыт, поэтому он далеко не всегда репрезентативен, но все же чего-то стоит.
Возможно, у России не самая хорошая репутация в глазах среднего европейского обывателя. Но те профессионалы, которые работают в международной сфере, по моему опыту намного более устойчивы к пропаганде в СМИ, поскольку они по роду деятельности постоянно взаимодействуют с коллегами из самых разных стран и прекрасно видят, что хвост и рога у них не растут, а серой при их появлении не пахнет. Наверняка есть арбитры, которые не доверяют российским сторонам. Но я уверяю вас, что и в России есть арбитры, которые не доверяют крупному бизнесу, потому что бизнес суть спекуляции. Поэтому я бы не ожидал от европейских арбитражных учреждений какой-либо предвзятости или тенденциозности в отношении именно российских сторон.
Пользователям международного арбитража, конечно, нужно держать ухо востро, но вносить арбитражные учреждения в черный список из-за прошлой неудачи в каком-то конкретном деле или из-за абстрактных опасений предвзятости все же не стоит.
