В Объединённых Арабских Эмиратах решили внедрить искусственный интеллект для создания новых законов и анализа уже действующих. Власти объявили, что компьютеры будут не только писать федеральные и местные нормативные акты, но и готовить судебные решения, исполнительные процедуры. Более того, они запускают новый орган — Управление регуляторного интеллекта.
«Это структура, которая будет работать вместе с искусственным интеллектом над законами: как над новыми, так и над теми, что уже действуют. Фактически, речь идет о том, чтобы пустить машину в тот самый кабинет, где раньше только человек решал, как жить обществу», — рассказал «Сфере» Ильдар Саттаров, эксперт в области цифровых технологий, охраны труда, нейронных сетей и Al-ИИ, основатель ООО «Альянс Перспективных Технологий».
Эксперт уверен, что это смелое решение, но речь здесь не о скорости или объёме данных.
«Тут уже вопрос доверия. Можно ли позволить алгоритму вмешиваться в то, что всегда было прерогативой живого опыта? Можно ли сочетать технический расчет и культурную чуткость? Ведь речь идет не о машинах, а о людях и их реальной жизни, где нет места «усредненным» сценариям», — рассуждает он.
Неоднозначные формулировки
Константин Гамарник, основатель аналитического агентства WhiteIndex, считает, что решение властей Дубая выглядит логичным, своевременным и стратегически обоснованным.
«Искусственный интеллект способен существенно сократить влияние человеческого фактора в правотворческом процессе, обеспечивая более точную, последовательную и логически выстроенную нормативную базу», — отмечает Константин Гамарник.
Он приводит пример из своей практики — анализа законодательства более чем 40 стран в сфере взаимодействия с иностранными инвесторами.
«Часто встречающаяся проблема — это неоднозначность формулировок, возможность двойной трактовки правовых норм и несогласованность с ранее принятыми актами», — уточняет он.
По его словам, из-за объёма и сложности взаимосвязанных положений в законодательных актах в текстах часто возникают ошибки, логические разрывы и пробелы, создающие поле для разных интерпретаций.
«Порой мы сталкиваемся с документами, которые откровенно противоречат сами себе. Именно такую проблему искусственный интеллект способен устранить на системном уровне, выполняя функцию логической валидации и внутренней гармонизации текста закона», — уверен он.
А автор кто?
Как и у любой инициативы, у использования ИИ в качестве российского законотворца есть несколько «но». Первое — менталитет.
«Российская система законодательства — не просто набор процедур. Она исторически связана с образом власти, ответственности и определенного типа мышления, в котором норма — это часть общего замысла государства. Поэтому внедрение ИИ в эту сферу потребует тонкой настройки, особенно в вопросах доверия и смысла», — говорит Ильдар Саттаров.
Юрист Анна Астраханцева видит еще один глобальный минус в использовании нейросети для написания законов.
«Острый вопрос — обеспечение информационной безопасности. Сейчас ИИ при обработке запросов сохраняет информацию из запросов и передает владельцам ИИ, что происходит дальше с этими сведениями, остается загадкой. Поэтому представить сейчас полную передачу процесса создания законов технологии нельзя, а в некотором смысле такое внедрение может быть даже губительно», — рассказывает она.
Ее дополняет Самира Джендубаева, старший преподаватель финансового университета при Правительстве РФ. Она ссылается на ст. 1259 (п. 6) Гражданского кодекса РФ, согласно которой официальные документы государственных органов, включая нормативные правовые акты, судебные решения и материалы административного характера, не признаются объектами авторских прав.
«Однако ключевое условие — их окончательное принятие и официальное опубликование. На стадии разработки, когда текст документа находится в процессе создания и редактирования, такие проекты не обладают статусом официальных документов. В этой связи к ним применимы общие нормы об объектах авторского права, в частности, положения о литературных произведениях (ст. 1259 ГК РФ)», — отмечает она.
Джендубаева подчеркивает, что авторство, в соответствии со ст. 1257 ГК РФ, возникает исключительно в результате творческой деятельности физического лица.
«Искусственный интеллект, будучи инструментом обработки данных, не обладает правосубъектностью и не способен к подлинному творчеству — он оперирует алгоритмами, генерирующими тексты на основе существующих шаблонов. Это создает существенные риски при попытках его применения в нормотворчестве. Проблема усугубляется фрагментарностью цифровой инфраструктуры российского права. Значительная часть нормативных актов на федеральном, региональном и муниципальном уровнях недоступна в открытом доступе, что ограничивает возможности обучения ИИ-систем», — поясняет эксперт.
Из-за этого разработка эффективного инструмента для юридической аналитики возможна лишь при централизованном участии государства либо компаний, обладающих специализированными правовыми базами.
«Абракадабра»
Анна Астраханцева обращает внимание на еще одну проблему работы с нейросетью. Речь про сложности обучения самого ИИ, поскольку существуют проблемы с предвзятостью технологии при некорректной настройке.
«Для таких ошибок обучения даже был введен специальный термин алгоритмическая несправедливость, когда из-за несбалансированной выборки материалов для обучения ИИ выдавал необъективные результаты анализа. Кроме того, важно учитывать возможные последствия ошибочных рекомендаций, которые даёт ИИ», — говорит она.
Спикер приводит пример из практики, когда предприниматели делегировали написание юридических документов ИИ.
«Результат пока плачевный. Да, выглядеть документ может достаточно внушительно, но вот если начать разбираться в его сути, то получается абсолютная абракадабра. Какие последствия ждут предпринимателя, который работал по такому договору, остается только догадываться», — поясняет эксперт.
Моделирование прогнозов
При этом, как говорит Саттаров, Россия стремительно движется в сторону цифры. Уже сегодня работают стратегии цифрового развития, создана правовая и административная инфраструктура для поддержки ИИ.
«Есть и финансирование, и кадровая база. Специалисты в министерствах, аналитики, исследовательские группы — все постепенно втягиваются в процесс», — отмечает он.
Дело в том, что нейросеть может стать незаменимым помощником для законотворцев. Павел Карасев, бизнес-партнер компании «Компьютерные технологии», основатель проекта по бесплатному повышению осведомленности сотрудников малого и среднего бизнеса по вопросам информационной безопасности ибграмотность.рф, выделяет несколько причин необходимости внедрения ИИ в законотворческий процесс.
- Анализ существующего законодательства. Модели ИИ способны выявлять противоречия, дублирующие нормы, устаревшие формулировки. Это особенно актуально в правовых системах с большим объёмом накопленного законодательства.
- Работа с большим массивом практики и обратной связи. ИИ может анализировать судебную практику, обращения граждан, экспертные заключения — и находить паттерны, которые указывают на необходимость изменений. Это ускоряет подготовку поправок, делая их более обоснованными.
- Языковая поддержка. Алгоритмы (при наличии юридически проверенного корпуса) можно использовать для первичной генерации вариантов формулировок, пояснительных записок, сравнительных таблиц. Это не замена юриста, а ускоритель его рутинной работы.
- Моделирование последствий. ИИ способен строить прогнозы: как новый закон повлияет на конкретную отрасль, сколько бюджетных средств потребуется, какие будут юридические коллизии. Такие симуляции могут быть особенно полезны на стадии оценки регуляторного воздействия.
Пилотный запуск
Евгений Гусев, директор по продукту Plevako.ai, считает, что для внедрения ИИ в законодательный процесс нужна единая цифровая платформа с доступом к базам законов, судебной практики и регулирующих документов.
«Следует обучить модели на русскоязычных юридических текстах и наладить надежную систему обработки входящих данных», — говорит он.
По его мнению, у России есть технологический потенциал для внедрения ИИ в законотворчество, однако успех зависит от слаженной работы ведомств, инвестиций в ИТ-инфраструктуру и общественного доверия к системе.
«Постепенный пилотный запуск в отдельных сферах — например, разработки по внедрению искусственного интеллекта в гражданское право — позволит протестировать подходы и минимизировать риски», — уверен Гусев.
С ним согласен и Саттаров, но с оговоркой — копирование модели ОАЭ в российских условиях неприменимо.
«Но если двигаться поступательно, встраивать ИИ сначала как вспомогательный инструмент, дать ему поле для аналитики и подготовки — такой сценарий выглядит вполне реалистичным», — уверен эксперт.
Константин Гамарник подчеркивает: искусственный интеллект не заменяет человека.
«ИИ работает на основе данных и алгоритмов, которые задают люди. Это мощный инструмент, но именно человек определяет его цели, ограничения и интерпретирует результат. Как и в авиации: наличие автопилота не снимает ответственности с пилота. Ответственность за каждую норму закона на тех, кто ее утверждает и применяет», — резюмирует он.
Изображение создано Freepik, www.freepik.com
