— В России есть закон, защищающий генетическую информацию?
— У нас есть законодательство об информации, ее защите. Можно привести в пример несколько актов: Федеральный закон от 27 июля 2006 года N 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», Федеральный закон от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ «О персональных данных». В ряде случаев защита информации осуществляется в режиме профессиональной тайны. Например, нормы о врачебной тайне есть в Федеральном законе от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Однако потенциал их оказывается недостаточным.
Во-первых, генетическая информация о человеке неоднородна. Условно можно выделять «абстрактный», общий геном. Его расшифровали в начале 2000-х годов, сделав общим достоянием человечества. Используется он в основном в образовательных и научных целях. Что касается генома конкретной личности, он уникален и позволяет узнать очень многое об индивиде, его предках, при необходимости помогает идентифицировать личность. Такая информация должна относиться к персональным данным, к конфиденциальной информации и охраняться законом. При этом необходимо понимать, что, в отличие от персональных данных о личности, в геноме «закодирована» информация о предках лица и его потомках, что усложняет защиту такой информации. Иногда также выделяют геном этноса, обособленно живущей группы людей. Как можно убедиться, разная генетическая информация может потребовать и разных правовых режимов ее охраны, защиты, оборота.
Во-вторых, есть различные задачи, ради которых генетическая информация извлекается, хранится, применяется. Это может понадобиться для выявления и лечения ряда заболеваний, назначение персональной терапии. Наличие данных о геноме позволит предупредить некоторые недуги, идентифицировать личность или провести отбор людей в специальные службы или спортивные команды.
Однако нельзя забывать про попытки использования генетической информации в противоправных целях: от банального криминала до разработки оружия «избирательного» действия. В связи с этим, нам, видимо, предстоит серьезно заняться разработкой законодательства, обеспечивающего охрану генетической информации.
— Кому выгодна была бы кража генной информации и насколько реальна такая ситуация в нашей стране?
— Такого рода данные уже сегодня представляют интерес для медицинской и фармацевтической науки. Идет активный сбор биоматериалов, из которых эта информация извлекается, хранится, а потом передается и используется. При этом сам процесс, особенно если рассматривать трансграничные истории, практически не контролируется. Граждане, сдав анализы, подписывают форму информированного согласия, в которой мелким шрифтом записано о передаче образцов третьим лицам для научных, образовательных либо иных целей.
Генетическая информация также интересна нашим банкам и страховым организациям. Она позволяет строить прогнозы, вести необходимые им расчеты. Например, гражданину в какой-то момент могут отказать в ипотечном кредите или страховке.
В сфере спорта активно используется генетическое тестирование. Наличие некоторых изменений в отдельных генах может давать потенциальные преимущества спортсмену. Иногда на ранних этапах карьеры выявляются противопоказания к занятиям спортом, особенно если речь идет о профессиональных занятиях. Очень много интересных кейсов в иностранной практике. Например, на основании изученных биоданных человеку могли отказать в трудоустройстве.
В приведенных примерах, как правило, речь не идет о краже данных. Нередко такую информацию получают на законных основаниях. Однако можно попытаться самостоятельно завладеть генетической информацией, не имея на то каких-либо правовых оснований, ради, например, шантажа.
— Насколько развита в России система биобанков? Какую роль они играют?
— У нас в стране биобанки пока слабо представлены. Впрочем, с развитием новых технологий они будут играть все более заметную роль в инфраструктуре новой цифровой экономики.
Биобанки можно разделить по задачам. Какие-то собирают и хранят растения, микроорганизмы, а другие — вирусы. Если мы говорим о генетической информации, то в основном это биобанки отдельных органов, тканей, клеток человека. Самые современные биобанки – информационные. Они занимаются оцифровкой имеющихся материальных биообъектов и после этого «цифра» начинает отдельную жизнь.
Стоит также отметить, что биобанки позволяют развивать медицину, фармацевтику. Так, при помощи биоресурсных центров обеспечивается разнообразие растений, можно вести селекционную работу, обеспечивать продовольственную и экологическую безопасность. При этом они обязательно должны находиться под государственным и общественным контролем, чтобы избежать или нивелировать существующие риски и угрозы.
В мире есть две основных модели биобанкинга: либеральная (организации находятся в частных руках, регулирование минимальное) и консервативная (находятся в руках государства либо специально создаваемых некоммерческих организаций). России только предстоит определиться с более подходящей формой.
— Были выявлены в нашей стране конкретные случаи утечки генетической информации? Кто несет за это ответственность ?
— В настоящее время каких-либо достоверных данных мы не получим. Нужен соответствующий мониторинг, что, в свою очередь, требует наличия структурированного законодательства. Пока мы знаем об отдельных случаях утечки сведений, относимых к врачебной тайне, «торговле» человеческими биоматериалами, сбором и вывозом за пределы страны различных клеток и тканей.
Если дела и возбуждаются, то по уже имеющимся в нашем административном и уголовном законодательстве составам правонарушений.
— Какие главные проблемы несет в себе развитие технологий в сфере генетики и доступ к биоданным?
— Развитие современных генетических и иных технологий — объективный процесс. Наряду с большими возможностями, некоторые из технологий несут в себе и большие риски. Если мы своевременно их не будем учитывать, принимать необходимые и достаточные меры, то либо дискредитируем некоторые из технологий, либо можно ожидать серьезных проблем.
Приведу пару примеров. Так, генодиагностика в медицине развивается активными темпами. В результате исследований врач получил информацию о заболевании ребенка, которое дебютирует в определенном возрасте (через 5, 10, 15 и более лет), прогноз заболевания при этом неблагоприятный, а лечить его в настоящее время нечем. Сообщать медику полученную информацию родителям или нет? Если сообщать, то когда и в какой форме? Необходимо ли вести предварительную подготовку отца и матери к передаче чувствительной для них информации или нет? Что делать, если прогноз оказался ошибочным? Вопросов много, а ответы на них этически трудные.
Развитие генетических технологий позволяет вмешиваться в геном человека как с целью коррекции генетических дефектов, «поломок», так и с целью «улучшения» либо «ухудшения» индивида. При этом не всегда результат будет прогнозируемым. Нам уже известно о попытках биохакинга, генного допинга в спорте. Сейчас во всем мире и в нашей стране также обсуждается проблема редактирования генома эмбриона человека, так как технологически это возможно. Особо опасным может быть сочетание технологий: редактирование генома эмбриона человека + суррогатное материнство + воспитательные и образовательные технологии + цифровые технологии (включая технологию искусственного интеллекта). В итоге мы получаем людей с заранее заданными свойствами, «биороботов». Одновременно идет мощный удар по семейным, традиционным ценностям, такие технологии способны подорвать базовые тысячелетние устои общества.
— Какие законодательные нормы могли бы помочь защитить генетическую информацию граждан?
— Сейчас мы находимся на начальном этапе развития. Тем, кто занимается данной тематикой, стоит уделять внимание концептуальным проблемам развития био- и цифровой экономики, что невозможно сделать без стимулирования научных исследований в области биоправа и биоэтики, а также иных общественных, гуманитарных наук в целом. Именно на твердой научной основе можно заниматься подготовкой законов, которые во многом будут определять вектор развития государства и общества.
Посмотрите на ситуацию с пандемией новой коронавирусной инфекции: Россия за счет имеющегося научного и технологического задела обеспечила «вакцинный суверенитет» и вышла на производство в достаточном количестве сразу нескольких важнейших продуктов. Однако недостаточное внимание к реальным проблемам, волнующим наших граждан, отсутствие внятной «прививочной» кампании, некоторые законодательные и иные «шероховатости» привели к бурной общественной дискуссии.
Права граждан должны быть обеспечены, следовательно, нужны действенные и оперативные механизмы их защиты. Рамочное регулирование, как мы убеждаемся, «не срабатывает». В федеральных законах должны быть нормы прямого действия, исключающие вольное их толкование. Генетические и смежные технологии развиваются очень быстро. Поэтому мы нуждаемся в системе организационных, правовых и иных мер, которая позволит обеспечивать приемлемый уровень биологической и иных видов безопасности.
Источник изображения: pixabay.com
