Регистр и споры об эффективности
Минэкономразвития разработало законопроект, который предлагает внести изменения в действующий закон «О несостоятельности (банкротстве)» и отдельные законодательные акты РФ. Одно из важных нововведений – создание регистра арбитражных управляющих (АУ), в котором будут учитываться баллы и оцениваться эффективность деятельности каждого управляющего.
Само по себе создание регистра, по мнению старшего юриста Tenzor Consulting Group Андрея Климова, вряд ли коренным образом решит существующие проблемы или повысит эффективность деятельности арбитражных управляющих. Данное нововведение, уверен специалист, нельзя рассматривать отдельно от других изменений, предусмотренных в рамках законопроекта, так как они существенным образом меняют процедуру банкротства в части назначения АУ.
Законопроектом, например, предусмотрено, что должники будут разделены на три группы в зависимости от выручки и стоимости активов. Саморегулируемые организации арбитражных управляющих (СРО АУ) также предложено дифференцировать на три группы – в зависимости от количества управляющих, числа завершенных процедур и размера компенсационного фонда. При этом СРО из третей группы будут иметь возможность предлагать кандидатуры для всех категорий должников, а организации из первых двух списков – только для должников не выше своей группы. Таким образом, процедура разделится на два этапа: первый – выбор СРО, второй – предложение кандидатуры управляющего от избранной организации.
«Необходимость в подобного рода регистре продиктована тем, что сама по себе процедура банкротства в настоящий момент неэффективна, и подавляющее число кредиторов не получают по ее результатам ничего. При этом результат процедуры во многих аспектах зависит, в том числе, от компетентности и опыта арбитражного управляющего. Соответственно, создание регистра и его использование призвано, во-первых, обеспечить утверждение наиболее конкурентной кандидатуры АУ для отдельно взятой процедуры банкротства, а, во-вторых, уменьшить процент так называемых контролируемых банкротств, в рамках которых арбитражный управляющий действует в интересах должника и его бенефициаров. Поэтому важно при работе над регистром понимать, какие критерии будут использоваться при начислении баллов и влияние каждого отдельного критерия на формирование конечного рейтинга», – отмечает Андрей Климов.
Иной позиции по вопросу необходимости введения регистра придерживается директор Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих Кирилл Ноготков. Кредиторы, обеспеченные залогом, получают по процедуре банкротства от 30 до 50%, что, по мнению специалиста, является нормой. Оценивать деятельность арбитражных управляющих, считает Кирилл Ноготков, в существующем процессе достаточно сложно. Ответ на вопрос, что эффективнее, остается открытым: продать дороже или сохранить бизнес? преследовать в рамках субсидиарной ответственности или быстро завершить процедуры банкротства и вернуть имущество в оборот?
«Прежде чем заниматься созданием такого регистра, зададимся вопросом – какова его цель? Если это повышение эффективности самой процедуры банкротства, то это никак не связано с введением регистра и системой баллов. Для этой цели нужно определить, какие объективные критерии присутствуют в процедуре. Если говорить о сроках, то они зависят от скорости рассмотрения дел арбитражными судами, от кредитора, который утверждает положение о торгах, и далеко не во всем от арбитражного управляющего. Когда речь идет о стоимости реализованного имущества, то она зависит от общего состояния экономики. Поэтому обсуждая эффективность самой процедуры, необходимо убедиться, что мы считаем эффективным и какой в этом реальный вклад арбитражного управляющего. Только после этого можно выстраивать систему», – уверен Кирилл Ноготков.
Эффективность работы управляющих находится под влиянием различных факторов, в том числе системы вознаграждения и меры ответственности, отмечает управляющий директор, начальник Управления принудительного взыскания и банкротства ПАО «Сбербанк» Евгений Акимов. Несомненным плюсом для кредиторов, по его мнению, было бы наличие некоего рейтинга арбитражных управляющих или саморегулируемых организаций, основанного на оценке их деятельности.
«При выборе управляющего или СРО такой рейтинг мог бы стать тем инструментом, который помогал бы кредиторам делать выбор в пользу того или иного кандидата, да и суду он стал бы полезен. Такой рейтинг позволил бы кредиторам выбирать арбитражных управляющих или саморегулируемые организации таким образом, чтобы лучшие получили более сложные, но и более перспективные с точки зрения вознаграждения и публичной известности процедуры. Тогда у арбитражных управляющих будут стимулы для того, чтобы получать более высокие баллы», – подчеркивает Евгений Акимов.
Полученные организациями и самими управляющими баллы при этом не должны являться абсолютным показателем для распределения процедур случайным образом, а выступать в качестве дополнительного источника информации для кредиторов. Важно, по мнению Евгения Акимова, чтобы регистр или рейтинг был призван помочь кредиторам сделать более информированный выбор арбитражного управляющего для сопровождения процедуры.
Процедуры за баллы
В ПАО «Сбербанк» опробовали разные подходы к назначению – взаимодействовали и индивидуально с управляющими, и с СРО. Сегодня банк назначает АУ на основе внутреннего рейтинга и работает с ними только через организации. Любые саморегулируемые организации, соответствующие объективным критериям (регионы присутствия, количество арбитражных управляющих, размер компенсационного фонда и так далее), могут заключить с банком соглашение о взаимодействии, отмечает Евгений Акимов.
«Деятельность арбитражных управляющих из таких СРО оценивается по сложной системе критериев, на основании которой и выстраивается их рейтинг, в соответствии с которым банк голосует за СРО АУ для назначения на процедуры банкротства. Конкретные процедуры распределяются между организациями в соответствии с позицией в рейтинге – чем выше, тем больше процедур получает организация в полугодии. Дальше уже СРО выбирает арбитражного управляющего для конкретной процедуры, основываясь на его опыте и знаниях», – поясняет Евгений Акимов.
Внедрение аналогичной системы оценки арбитражных управляющих по критериям в масштабах всей страны, по мнению Кирилла Ноготкова, требует, прежде всего, ответа на несколько вопросов – кто и как будет считать эти баллы, как они будут начисляться, и как система будет контролироваться.
«В системе, когда баллы начисляет регулятор и он же осуществляет торговлю, ответственность лежит на саморегулируемых организациях арбитражных управляющих. В этом случае теряется самое главное – зачем тогда СРО должны нести ответственность? Тем более люди, которые считают баллы, и механизмы, которые предлагаются, не имеют прямого отношения к процедуре банкротства. Это две параллельные реальности. Наверное, впоследствии каким-то образом наладится механизм, где все будет коррелироваться между собой, но это не будет иметь отношения к самой процедуре банкротства», – уверен Кирилл Ноготков.
Если крупные кредиторы смогут коренным образом влиять на начисление баллов, Андрей Климов не исключает сценария, при котором арбитражные управляющие станут зависимыми от таких «заказчиков». Потенциальную опасность эксперт видит и в работе с критериями оценки, которые должны объективно отражать результат деятельности управляющих и не зависеть от субъективного усмотрения третьих лиц. В данном случае, по мнению Андрея Климова, следует также принимать во внимание внешние факторы, которые не зависят от усмотрения арбитражного управляющего, но могут влиять на оцениваемые показатели в зависимости от обстоятельств, сложившихся в конкретной процедуре банкротства.
«В зависимости от таких факторов один и тот же оцениваемый показатель в разных процедурах банкротства может по-разному отражать объективную реальность и влиять на рейтинг, хотя от усмотрения управляющего он не зависит. Например, в одной из процедур управляющий оспорил 10 сделок и вернул 10 миллионов рублей в конкурсную массу. В другой процедуре управляющий смог оспорить только 7 сделок и вернул 7 миллионов рублей, поскольку по 3 другим сделкам документы были, к примеру, уничтожены генеральным директором должника. Означает ли это, что второй управляющий менее эффективен? Думается, что нет, поскольку он не мог повлиять на данный внешний фактор», – отмечает Евгений Акимов.
Если особенности работы арбитражного управляющего не будут учтены, то балльно-рейтинговая система будет носить искусственный характер. Опыт «Сбербанка» с подобной системой показывает, что необходимо учитывать не менее 15-20 критериев оценки АУ и СРО АУ. Евгений Акимов отмечает, что удельный вес в общей оценке должен различаться в зависимости от значимости критерия для общей эффективности банкротства. Настроить такую систему, по словам специалиста, непросто: она требует постепенного внедрения. Если и вводить рейтинг арбитражных управляющих для всей страны, то на несколько лет в тестовом режиме с постепенной калибровкой, уверен Евгений Акимов. Поспешность в этом процессе может привести к снижению эффективности работы управляющих.
«Плюсы хорошо отлаженной балльной системы очевидны: она позволяет видеть адекватную картину кредиторам и руководству СРО для выбора того или иного арбитражного управляющего, в конечном итоге предоставляя лучшим управляющим более сложные и потенциально доходные дела. Из этого же следуют и минусы: если система будет внедряться поспешно и формально, то она разрушит действующий механизм назначения и будет распределять процедуры произвольно, что крайне негативно скажется на эффективности их сопровождения», – поясняет Евгений Акимов.
Когда судьба решает
Внедрение системы автоматического выбора арбитражного управляющего – это еще одна из предложенных поправок в законопроекте Минэкономразвития. Случайность выбора будет ограничиваться предусмотренным рейтингом. Сейчас возможность выбора кандидатуры арбитражного управляющего или саморегулируемой организации есть у кредитора, который подает заявление о признании должника банкротом. Повлиять на выбор должник не может в связи с изменениями, внесенными Федеральным законом №482-ФЗ (вступил в законную силу в 2015 году).
«Вместе с тем, у должника имеется возможность утвердить «удобную» кандидатуру арбитражного управляющего посредством подачи заявления о признании должника банкротом от так называемого «дружественного» или подконтрольного кредитора. В случае отсутствия признаков аффилированности между таким кредитором и должником суды, как правило, утверждают представленную этим кредитором кандидатуру в качестве арбитражного управляющего», – поясняет юрист Андрей Климов.
Очевидно, во избежание подобных треугольников – должник-кредитор-управляющий – министерство и предлагает ввести систему случайного выбора. Сегодня такой подход к назначению АУ используется, если заявление подает сам должник о признании себя банкротом. Насколько актуально распространить этот опыт на все случаи банкротства – вопрос открытый.
«Большинство кредиторов, особенно банки, которые являются основными пострадавшими с финансовой точки зрения, нынешняя система назначения арбитражных управляющих, насколько мне известно, устраивает. Наверное, соглашусь, что это не совсем правильно, когда арбитражных управляющих выбирает кредитор, аффилированный с должником, но эти ситуации в настоящий момент разрешаются на уровне судебной практики. Не так давно вышел обзор Пленума Верховного Суда РФ, который фактически запретил эту деятельность. Согласен с тем, что в данном случае вопрос назначения арбитражных управляющих необходимо определить на уровне законодателя. Однако ограничивать право мажоритарного кредитора на выбор – не совсем правильно с точки зрения бизнес-логики», – отмечает директор Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих Кирилл Ноготков.
Эксперт предполагает, что система автоматического выбора не повлияет на эффективность самой процедуры банкротства. Весьма вероятно, по словам Кирилла Ноготкова, что новая система просто будет никому не нужна: те, кто заинтересован, найдут механизм и способы повлиять на ситуацию, те, кому это не нужно – так и останутся в стороне. Единственный возможный вариант, когда изменение процедуры имеет смысл, считает эксперт – сделать выбор абсолютно случайным, без баллов и рейтингов. В «Сбербанке» считают, что система автоматического (случайного) выбора арбитражных управляющих скорее снизит эффективность сопровождения процедур банкротства.
«В подобных условиях категория АУ и процедуры банкротства будет, скорее всего, определяться по очень приблизительным верхнеуровневым критериям. Это ухудшит ситуацию по сравнению с текущей практикой, так как приведет к назначению на процедуры совершенно случайных кандидатов, не имеющих достаточного опыта и квалификации. Банкрот – это по определению тот, кто не может расплатиться со всеми кредиторами в полном объеме. Поэтому де-факто активы такого предприятия принадлежат кредиторам <…>. Если управляющий работает в первую очередь в интересах кредиторов, значит и выбирать его должны они. Резкая смена системы выбора арбитражных управляющих может быть даже опасной для банкротства в целом», – отмечает управляющий директор, начальник Управления принудительного взыскания и банкротства ПАО «Сбербанк» Евгений Акимов.
Коллективные управляющие – новый игрок на поле?
Минэкономразвития также предлагает ввести в институт новую категорию – коллективных арбитражных управляющих. Работа этих объединений, по замыслу авторов законопроекта, должна быть нацелена на работу с такими должниками, как стратегические предприятия и представители оборонно-промышленного комплекса. Сегодня в законопроекте, как отмечает Андрей Климов, есть указание на то, что по отношению к некоторым категориям должников арбитражными управляющими могут выступать государственные корпорации, например, «Ростех», «Росатом», «Роскосмос».
«Это никак не повлияет на процедуру выбора арбитражных управляющих, используемую по умолчанию в рамках «обычных» процедур банкротства. В данном случае, полагаю, что подобного рода регулирование связано с особенностями процедуры банкротства, применяемых в отношении отдельных категорий должников. В некоторых случаях (например, при банкротстве кредитных организаций) процедура банкротства видоизменяется таким образом, что рядовой арбитражный управляющий просто не в состоянии обеспечить надлежащее исполнение возложенных на него обязанностей. С другой стороны, утверждение государственной корпорации в качестве арбитражного управляющего может быть продиктовано необходимостью установления повышенного контроля за процедурами банкротства должников определенного вида (например, предприятий ОПК)», – высказал предположение Андрей Климов.
Коллективные арбитражные управляющие или антикризисные компании в какой-то мере существуют в России уже сегодня. Например, функции коллективного управляющего в отношении банков осуществляет Государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов». Де-факто все сложные процедуры банкротства (например, заводов или крупных торговых центров) арбитражные управляющие в России также ведут не в одиночку, то есть коллективно. По словам Кирилла Ноготкова, как правило, с ними работает команда из аудиторов, юристов, управленцев и другие специалисты.
«Самое главное, какую цель мы преследуем введением этого понятия – коллективные арбитражные управляющие. За чей счет будет осуществляться деятельность таких компаний и управляющих, и кто в конечном счете будет нести ответственность за эту деятельность? Не уверен, что кредитору нужно брать на себя ответственность за антикризисные компании и нести ее перед остальными кредиторами», – считает Кирилл Ноготков.
Один из вариантов, при котором возможно такое положение, по мнению эксперта, – создание крупными кредиторами (кроме государственных) своих антикризисных компаний в форме дочерних обществ. Таким образом, уверен он, и могут появиться коллективные арбитражные управляющие. Однако в экономической целесообразности этого пути Кирилл Ноготков сомневается. Банки также не являются сторонниками создания новой категории АУ.
«С нашей точки зрения, идея коллективных арбитражных управляющих не самая удачная. Она разрушает целостность действующей системы арбитражного управления, в которой АУ – конкретное физическое лицо, действующее по прозрачным правилам и несущее ответственность за свои действия. Эта система доказала свою состоятельность за прошедшие годы, несмотря на существующие недостатки. Поэтому вряд ли стоит изменять ее без очевидной необходимости», – считает начальник Управления принудительного взыскания и банкротства ПАО «Сбербанк» Евгений Акимов.
Инициатива Минэкономразвития пока в начале своего пути: документ находится в работе, и каким он будет в результате – пока неизвестно, поэтому эксперты осторожны в оценках. Однако предложенные изменения (рейтинг, баллы, система автоматического выбора управляющего), по их мнению, мало влияют на самое главное – эффективность процедуры банкротства. При этом успешность внедрения того же регистра напрямую связана с разработкой критериев оценки эффективности работы управляющего. Некоторые в этом вопросе возлагают больше надежд на другой законопроект, который также предполагает поправки в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)», но уже в части внесудебного банкротства гражданина. Авторы проекта предлагают значительно упростить процедуру банкротства и сделать ее более доступной: гражданин сможет обратиться с заявлением в СРО АУ о признании его банкротом во внесудебном порядке (при задолженности от 50 тысяч до 500 тысяч рублей). Рассмотренный в первом чтении Госдумой законопроект сейчас поставлен на паузу.
Источник изображения: pikisuperstar
